Лодзинская операция

Лодзинская операция
Основной конфликт: Первая мировая война
Дата	29 октября (11 ноября) - 11(24) ноября, 1914
Место	Лодзь, Российская империя
Итог	операция имела неопределённый исход
Противники
Российская империя Германская империя, Австро-Венгрия
Командующие
Северо-Западный фронт: Рузский, 1-я армия: Ренненкампф, 2-я армия: С. М. Шейдеман, 5-я армия: П. А. Плеве Главнокомандующий на Востоке: Гинденбург, 9-я армия: Макензен, 2-я армия:Эдуард фон Бём-Эрмоли,
Силы сторон
1, 2 и 5 армии 367 000 штыков и сабель 1300 орудий 9-я немецкая армия, 2-я австро-венгерская армия 380 000 штыков и сабель 2000 орудий
Потери
110 000 убитыми, ранеными и пленными 110 000 убитыми, ранеными и пленными

Лодзинская операция — крупное сражение на Восточном фронте Первой мировой войны.

Силы сторон

Германцы:

• 9-я германская армия. 11, 17 и 20 армейские корпуса, 1 и 25 резервные корпуса, 1 и 3 кавалерийские корпуса, 3-я гвардейская резервная дивизия. 155 000 штыков и сабель, 450 пулемётов, 960 орудий
• Корпуса Цастрова и Холлена 58 000 штыков и сабель, 100 пулемётов, 120 орудий
• Корпус «Познань» 23 000 штыков и сабель, 50 пулемётов, 95 орудий
• Корпус «Бреславль» 22 000 штыков и сабель, 50 пулемётов, 170 орудий
• Корпус «Торн» 21 000 штыков и сабель, 50 пулемётов, 95 орудий

Всего около 280 000 штыков и сабель, 700 пулемётов, 1450 орудий.

Австрийцы:

• 2-я австро-венгерская армия.

Всего около 100 000 штыков и сабель, 600 орудий.

Русские:

• 1-я армия. 4 корпуса: 1-й армейский, 5 и 6 сибирские корпуса, 1-й туркестанский корпус, 3½ кавалерийских дивизии. 123 500 штыков и сабель, 200 пулемётов, 440 орудий. Командующий — П. К. Ренненкампф.
• 2-я армия. 2, 4, 23 армейские корпуса, 2 сибирский корпус. 4 кавалерийских дивизии. 158 500 штыков и сабель, 350 пулемётов, 540 орудий. Командующий — С. М. Шейдеман.
• 5-я армия. 1, 5 19 армейские корпуса, 1 сибирский корпус, 1½ кавалерийских дивизии. 85 000 штыков и сабель, 190 пулемётов, 320 орудий. Командующий — П. А. Плеве.

Всего около 367 000 штыков и сабель, 740 пулемётов, 1300 орудий.

Обстановка перед сражением

Упреждая намеченное на утро 14 ноября общее наступление русских армий вглубь Германии и желая переломить ситуацию на Восточном фронте в свою пользу, германское командование — Гинденбург, назначенный 1 ноября главнокомандующим Восточным фронтом, и его начальник штаба Людендорф — решило само перейти в наступление. 9-я германская армия генерала Августа Макензена из района Ченстохова и Калиша была переброшена на север, в район Торна, с тем, чтобы отсюда нанести внезапный удар в стык между 1-й и 2-й русскими армиями, прорвать фронт, выйти в тыл русских позиций и окружить сначала 2-ю армию, а потом и 5-ю армию русских.

3-й германский кавалерийский корпус, корпуса «Бреслау» и «Позен» («Познань»), группа войск генерала Войрша (гвардейский резервный корпус и 2 пехотные дивизии) и 2-я австро-венгерская армия должны были сдержать наступление русских войск с фронта и сковать их.

Ход сражения

11 ноября ударная группа 9-й германской армии перешла в наступление, нанося удар из района Торна на Кутно в стык 1-й и 2-й русской армий. К вечеру германцы вышли к позиции 5-го Сибирского корпуса (50-я и 79-я пехотные дивизии, командир корпуса генерал Сидорин) и остановились на ночь перед фронтом русских на линии Устроне, Петроков, Слесин, Година.

12 ноября с утра германцы атаковали русские позиции тремя пехотными и одним кавалерийским корпусами. Из-за растяжения походных колонн германцы вводили корпуса в бой по частям в течение дня. С наступлением темноты командир 5-го Сибирского корпуса, узнав о задержке 6-го Сибирского корпуса, отправленного ему на помощь, на переправе у Плоцка, приказал войскам корпуса отойти на переход к юго-востоку вдоль Вислы, на фронт Н. Дунинов, Патрово, Рембов. К концу 13 ноября 5-й Сибирский корпус занял указанный ему фронт. Немцы, утомлённые боем 12 ноября, почти не преследовали русских.

13 ноября к Домбровице подошёл 2-й армейский корпус 2-й армии, посланный Шейдеманом в поддержку 5-го Сибирского корпуса, и вступил в бой с 17-м и 20-м германскими корпусами. В результате ожесточенного боя 14 ноября корпус отстоял свои позиции.

Тяжелое сражение 2-го армейского корпуса и 5-го Сибирского корпуса с 9-й немецкой армией, обладавшей тройным численным превосходством, продолжалось и 15 ноября.

15 — 19 ноября шло упорное сражение по всему фронту, одновременно русское и германское командование перегруппировывали свои войска, пытаясь нащупать слабые места в обороне противника.

Наконец, немцы нашли брешь в русской обороне: хотя к северу от Лодзи германское наступление было остановлено упорной обороной частей 2-й русской армии, но в промежутке между Лодзью и Ловичем русских войск ещё не было. Немцы оставили против Лодзи 1-й резервный корпус и направили ударную группу генерала Шеффера (3 пехотные и 2 кавалерийские дивизии) в эту брешь. К 22 ноября немцам удалось окружить Лодзь с запада, севера и востока.

Однако для того, чтобы сжать кольцо вокруг Лодзи, сил у немцев было явно недостаточно. Вскоре вклинившаяся в русские позиции немецкая ударная группа сама оказалась под угрозой окружения. С юга по ней нанесли удар подошедшие части 5-й армии Плеве, с запада — 2-я армия, а с востока — Ловичский отряд.

Вечером 22 ноября Шеффер получил приказ начать отступление. 23-24 ноября группа Шефера, потеряв убитыми и пленными 70 % личного состава, из практически полного окружения прорвалась на север.

Итоги сражения

Одно из крупнейших сражений 1914 года закончилось победой России. Германский план окружения 2-й и 5-й русских армий провалился, хотя и планировавшееся русское наступление вглубь Германии было сорвано.

После завершения операции были сняты со своих постов командующий 1-й армии Ренненкампф и командующий 2-й армии Шейдеман.

Ссылки

• [www.grwar.ru/library/Korolkoff-Lodz/index.html Корольков Г. К. Лодзинская операция 2 ноября — 19 декабря 1914 г. М. 1934]
• [militera.lib.ru/h/rybin/index.html Рыбин Д. Лодзинская операция на русском фронте мировой войны в 1914 году. М. 1938]
• [militera.lib.ru/memo/russian/shaposhnikov/index.html Б. М. Шапошников. Воспоминания. Лодзинское сражение.]
• [www.lodz1914.pl/ lodz1914.pl — польский сайт о сражении]

Отрывок, характеризующий Лодзинская операция

– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.