Лозаннский собор
| Христианский собор | |
Кафедральный собор Лозанны
Cathédrale Notre-Dame de Lausanne | |
| |
| Страна | Швейцария |
| Город | Лозанна |
| Конфессия | реформатство с 1536 года |
| Тип здания | собор |
| Архитектурный стиль | готика |
| Автор проекта | Жан де Котерел и др. |
| Строительство | 1170—1240 годы |
| Состояние | действующий собор |
| Сайт | [lacathedrale.eerv.ch/ Официальный сайт] |
Кафедральный собор Лозанны (Нотр-Дам) — готический собор в швейцарском городе Лозанне, построенный в XIII веке.
Собор строился в несколько этапов, освящён папой Григорием X в присутствии императора Рудольфа I в 1275 году. Впоследствии претерпел значительные изменения, особенно в XIX веке под руководством французского архитектора Виолле-ле-Дюка. Витраж «роза» отображает средневековую картину мира, сосредоточенная вокруг бога. Орган собора имеет 7 тысяч труб.[1]
Строительство собора было начато между 1145 и 1159 годами, и завершилось в середине XIII века. Храм был посвящён Деве Марии, отчего получил название Notre-Dame. В Средние века собор был местом паломничества, его посещало около 70 тысяч человек ежегодно. Здание первоначально строилось в романском стиле, однако при завершении строительства оказалось выполненным в основном в готическом стиле. С 1536 года собор используется для отправления культа реформаторской церковью. Во Реформации интерьер собора был ограблен, в частности были утрачены статуи и картины. Длина сооружения составляет 99,75 метров, высота — до 79,6 метров.
Примечателен круглый витраж «роза», расположенный в южной стене трансепта. На нём изображена композиция мироздания в представлениях эпохи Средневековья: четыре стихии, четыре ветра, четыре реки рая, четыре времени года, двенадцать месяцев и знаков зодиака. Чередование месяцев символизирует течение времени. Витраж датируется XIII веком. Остальные витражи собора относятся к XIX и XX векам.
В качестве строительного материала применялся камень из мягкого песчаника, недолговечность которого вызывала необходимость в постоянной реставрации. В XVIII веке обсуждалась возможность полного сноса здания и строительство на его месте нового. В 1874 году архитектор Э. Виолле-ле-Дюк подготовил план всеобъемлющего восстановления собора. В XXI веке реставрационные работы по сохранению здания продолжились.
По традиции, идущей с 1405 года (когда город сотрясали пожары), каждую ночь сторож с колокольни собора кричит на четыре стороны Лозанны: «Это ночной смотритель, час пробил».
Напишите отзыв о статье "Лозаннский собор"
Примечания
Отрывок, характеризующий Лозаннский собор
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
