Лозки (Калинковичский район)

Деревня Лозки белор. Лозкі Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Калинковичский Сельсовет Наховский Координаты 52°11′43″ с. ш. 29°37′23″ в. д.52.19528° с. ш. 29.62306° в. д. / 52.19528; 29.62306    Первое упоминание XIX век Население 53 человека (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 2345 Показать/скрыть карты

Лозки (белор. Лозкі) — деревня в Наховском сельсовете Калинковичского района Гомельской области Беларуси.

География

Расположение

В 22 км на северо-восток от районного центра и железнодорожной станции Калинковичи, 102 км от Гомеля.

Транспортная сеть

Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Гомель — Лунинец. Планировка состоит из прямолинейной улицы, ориентированной с юго-востока на северо-запад, к которой присоединяется с запада короткая прямолинейная улица. Застройка двусторонняя деревянная усадебного типа.

История

По письменным источникам известна с XIX века как деревня в Речицком уезде Минской губернии. В 1879 году упоминается как селение в Автюковичском церковном приходе. В 1908 году в Автюкевичской волости.

С 8 декабря 1926 года до 30 декабря 1927 года центр Лозковского сельсовета Василевичского, с 4 августа 1927 года Речицкого района Речицкого, с 9 июня 1927 года Гомельского округов.

В 1931 году организован колхоз. В 1940 г.. Во время Великой Отечественной войны 22 июля 1942 года оккупанты согнали жителей в 3 дома, подожгли, а тех, кто убегал, — расстреливали. Было заживо сожжено 476 человек (похоронены в могиле жертв фашизма). В дома были загнаны и сожжены, как и взрослые, так и дети, и старики.

Причина акта террора - пущенный под откос поезда за неделю. Поезд был пущен ближе к станции Голевицы, но по некоторым данным, староста Голевиц откупился. И фашистами было принято решение сжечь деревню Лозки. В день массового убийства со стороны Голевиц ехал бронепоезд, производя выстрелы в сторону леса и в воздух. Возможно, порядочные немцы, пытались предупредить местное население. Часть людей в это время работали на полях. И большинство из них инстинктивно убежали в лес, где и переждали, что и спасло их. Хотя некоторые, со временем были отправлены в концлагеря.

В уничтожении жителей деревни принимали также участия Наховские и Василевичские палицаи.

34 жителя погибли на фронте. Согласно переписи 1959 года в составе колхоза «Рассвет» (центр — деревня Замостье).

Население

Численность

• 2004 год — 37 хозяйств, 53 жителя.

Динамика

• 1897 год — 15 дворов, 209 жителей (согласно переписи).
• 1908 год — 46 дворов, 282 жителя.
• 1940 год — 125 дворов, 480 жителей.
• 1959 год — 330 жителей (согласно переписи).
• 2004 год — 37 хозяйств, 53 жителя.

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

Отрывок, характеризующий Лозки (Калинковичский район)

– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.