Локомотивное депо Харьков-Главное

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Локомотивное депо Октябрь»)
Перейти к: навигация, поиск
Электровозное депо Харьков-Главное

Локомотивное депо Харьков-Главное
Номер

ТЧ-2

Подразделение

Южная железная дорога

Год основания

1869

Основные серии локомотивов

ЧС2, ЧС7,

Место нахождения

Харьков

Станция

Харьков-Пассажирский


Электровозное депо «Харьков-Главное» (укр. локомотивне депо Харків-Головне) — локомотивное депо города Харькова, ТЧ-2 ЮЖД. На базе депо «Октябрь» создано моторвагонное депо «Харьков».





История

Летом 1869 года, в связи с пуском участка Харьков — Белгород, недалеко от станции «Харьков-Пассажирский» были построены паровозные мастерские, ставшие самым первым ремонтным предприятием Южной железной дороги. Позднее они были преобразованы в паровозное депо.

С введением в строй электровозов ЧС2 паровозное депо в период с 1960 по 1962 год было переоборудовано в электровозное.

В 19801990 годах в депо поступили новые электровозы ЧС7.

C 1962 по сентябрь 2015 года депо имело название "Октябрь", (укр. Жовтень)

Подвижной состав

Основной подвижной состав депо составляют электровозы ЧС2 и ЧС7. Кроме того к депо приписан маневровый тепловоз ТГМ23В48 и автомотриса АЧ2-082 для служебных поездок руководства ЮЖД.

Обслуживание подвижного состава

Депо «Харьков-Главное» способно проводить все виды технического обслуживания и ремонта. Проводятся капитальные ремонты электровозов ЧС2 и ЧС7.

Также в депо проходят техническое обслуживание и другие локомотивы депо Мелитополь, Купянск и Кременчуг (в том числе — ВЛ82м, ВЛ11 и др.).

На территории расположено несколько прямоугольных депо, до сих пор сохранилось старое здание веерного депо с поворотным кругом. Для поставки электровозов на поворотный круг используется тепловоз ТГМ23В48.

Памятники

Здесь, в депо, в 1917 году был образован отряд Красной Гвардии, который принимал активное участие в борьбе за установление Советской власти в Харькове.

Обслуживаемые участки

Депо обслуживает пассажирские перевозки на электротяге на следующих тяговых плечах:

Галерея

Напишите отзыв о статье "Локомотивное депо Харьков-Главное"

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20110305064528/uzdlines.narod.ru/entp/11.htm История депо]
  • [parovoz.com/regio/index.php?ID=463 Депо на сайте parovoz.com]
  • [gortransport.kharkov.ua/railway/lines/lines.php Основные железнодорожные линии Харьковской области]

Примечание

  1. [zarapkop.at.ua/photo/6-0-223 Фото паровоза-памятника]


Отрывок, характеризующий Локомотивное депо Харьков-Главное

Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.