Лолита (фильм, 1997)
| Лолита | |
| Lolita | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
137 мин. |
| Бюджет |
62 000 000 $ |
| Сборы |
1 071 255 $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Лоли́та» — художественный фильм 1997 года режиссёра Эдриана Лайна, снятый по одноимённому роману Владимира Набокова. Фильм получил в целом положительные оценки критиков, однако вышел в ограниченном прокате и не смог собрать большую сумму.
Сюжет
Фильм построен как рассказ подсудимого присяжным.
В 1947 году европейский профессор французского языка Гумберт Гумберт (Джереми Айронс), испытавший в 14-летнем возрасте шок от потери своей возлюбленной (которой также было 14 лет и которая умерла в тот же год от тифа), переезжает в Новую Англию. Он снимает комнату в доме вдовы Шарлотты Гейз (Мелани Гриффит) и её 12-летней дочери Лолиты (Доминик Суэйн). С течением времени у Гумберта развиваются чувства к девочке, однако он боится нарушить запрет на половые сношения с несовершеннолетними. Лолита (полностью имя звучит как Долорес) заигрывает с Гумбертом, но сообщает ему, что в него влюблена её мать.
Вскоре это подтверждается: Шарлотта говорит Гумберту, что либо он женится на ней, либо покинет её дом. Гумберт вынужден согласиться: ведь он хочет быть ближе к Лолите. Но речи о какой-либо любви его к Шарлотте не идёт: он тайно подмешивает ей сильнодействующие снотворные, а сам ведёт дневник, в котором откровенно пишет о связи с Шарлоттой, которая ему претит и которую он терпит, думая о Лолите.
Однажды во время пребывания Лолиты в летнем лагере Шарлотта читает дневник мужа в его отсутствие. Когда он приходит, она устраивает истерику, а он пытается убедить её, что это его литературные черновики. Шарлотта в ужасном смятении бежит из дома, чтобы отправить Лолите в лагерь письма, в которых описывается ужасная правда о помыслах Гумберта. Но она погибает под колёсами автомобиля прямо напротив своего дома.
Гумберт остаётся опекуном Долорес. Он едет за ней в лагерь и начинает долгие автомобильные разъезды по стране с целью развлечения Лолиты. Гумберт поначалу всё же не решается притронуться к ней. Но Долорес сама прекрасно догадывается обо всём и достаточно быстро берёт инициативу в свои руки. При этом оказывается, что Гумберт — вовсе не первый её мужчина. Так, она рассказывает ему о своей близости с мальчиком во время отдыха в лагере.
Гумберту постоянно кажется, что их кто-то преследует. Подозрение падает на респектабельного мужчину с собачкой, который пару раз заговаривает с Лолитой, и о котором она говорит как о дяде. Гумберт замечает, что та как будто не против его преследования. В частности она затирает номер его автомобиля, который Гумберт записывал на всякий случай. Во время учёбы в школе искусств Лолита, мечтающая стать танцовщицей, настаивает на том, чтобы играть во фривольном спектакле, автором которого, как позже выясняется, является этот господин — Клэр Куилти (Фрэнк Ланджелла).
Когда Долорес лежит в больнице с острой инфекцией, этот человек, представившись её дядей и хорошо заплатив, забирает её и увозит якобы на ранчо к дедушке. Так Лолита внезапно и надолго исчезает из жизни Гумберта. Тот бьёт врачей, отпустивших Лолиту с «дядей», потом тщетно пытается разыскать их; вернувшись домой, пьёт и много времени уделяет тренировкам с пистолетом.
Спустя три года он вдруг получает от неё письмо, где она прямо просит денег и сообщает, что вышла замуж и беременна. Гумберт приезжает к ней и разговаривает, пока её муж работает в отдалении. Лолита живёт в бедности, но наотрез отказывается убежать с Гумбертом. Она рассказывает, что действительно была не против постоянного преследования со стороны Куилти, однако, когда он похитил её, возненавидела его, ведь он оказался педофилом и режиссёром порнофильмов. Уйдя от Куилти, Лолита познала скитания и нищету, но сейчас надеется начать новую жизнь с мужчиной не намного старше неё. Гумберт оставляет ей 4000 долларов и уезжает.
Он замышляет убийство Клэра Куилти. В итоге Гумберт расстреливает Куилти в его собственном доме, причём жертва умирает не сразу, а весь дом и сам убийца оказываются в крови. Гумберт даже не заботится о том, чтобы отмыться от крови, а садится в свой автомобиль и бессмысленно едет, пока его преследуют полицейские. Он останавливается только тогда, когда попадает в окружение коровьего стада, и без сопротивления сдаётся.
В конце осени 1950 года Гумберт умирает от сердечного приступа в тюрьме, а Лолита умирает через несколько недель на Рождество при родах.
В ролях
- Джереми Айронс — Гумберт Гумберт
- Доминик Суэйн — Лолита (Долорес Гейз)
- Мелани Гриффит — Шарлотта Гейз
- Фрэнк Ланджелла — Клэр Куилти
Награды
- 1999 — номинация на премию канала «MTV» в категории лучший поцелуй (Джереми Айронс, Доминик Суэйн).
Факты
- На роль Лолиты приглашалась Натали Портман, но актриса отказалась, будучи верующей иудейкой.
- Главной героине фильма Лолите по сценарию 12 лет, а актрисе Доминик Суэйн на момент начала съёмок было 15 лет.
- Лицензионное издание на DVD содержит дополнительные материалы: 8 удалённых сцен, кастинг, фильм о фильме, трейлер, аудиокомментарии, информация об актёрах (текст), сценарий (текст) с переходом к сценам.
Напишите отзыв о статье "Лолита (фильм, 1997)"
Ссылки
- «Лолита» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Лолита (фильм, 1997)
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
