Ломакин-Румянцев, Александр Вадимович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Вадимович Ломакин-Румянцев
Дата рождения:

19 декабря 1954(1954-12-19) (69 лет)

Место рождения:

Москва, РСФСР СССР

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Партия:

«Справедливая Россия»

Род деятельности:

российский государственный, политический, общественный деятель

Награды:

Алекса́ндр Вади́мович Лома́кин-Румя́нцев (род. 19 декабря 1954; Москва) — российский государственный, политический, общественный деятель. Депутат государственной думы V и VI созыва от фракции «Справедливая Россия» (C 2007). Инвалид 1 группы[1], председатель Всероссийского общества инвалидов.





Биография

Родился 19 декабря 1954 года в Москве.

В 1977 году окончил ВГИК по специальности кинооператор-журналист. До 1980 года работал в Центральной студии документальных фильмов. После получения 1 группы инвалидности в результате травмы позвоночника прекратил в ней свою деятельность.

С 1985 по 1990 год преподавал в Заочном народном университете искусств.

Принимал участие в создании Всероссийского общества инвалидов в 1988 году, а в августе того же года стал членом Центрального правления и Президиума Центрального правления.

С 1991 по 1992 год являлся членом коллегии Министерства социального обеспечения РСФСР — РФ. Был заместителем председателя Совета по делам инвалидов при Президенте Российской Федерации. Был членом Экспертного Совета по социальной политике общественно-консультативного Совета при полномочном представителе Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе.

С 2005 по 2007 год был членом Общественной палаты, в которой возглавлял комитет по делам инвалидов и детей-инвалидов.

С 1991 года до декабря 2014 года - председатель Всероссийского общества инвалидов. Ныне - почетный председатель ВОИ.

2 декабря 2007 года избран депутатом государственной думы по списку партии «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь». В госдуме является членом комитета по труду и социальной политике.

С 2008 года - член Совета при Президенте РФ по делам инвалидов, а с 2012 года - член Комиссии по делам инвалидов при Президенте РФ

На VI Съезде партии Справедливая Россия, который проходил 24 сентября 2011 года, выдвинут кандидатом в депутаты Государственной Думы шестого созыва под номером 4 в составе федеральной части списка кандидатов.[2]. 4 декабря 2011 года был избран.

Награды

См. также

Напишите отзыв о статье "Ломакин-Румянцев, Александр Вадимович"

Ссылки

Примечания

  1. [www.youtube.com/watch?v=QJewSE28q4k Ломакин-Румянцев в инвалидной коляске]
  2. [sergey-mironov.livejournal.com/347875.html «Восьмерка справедливых». № 4. Александр Ломакин-Румянцев] Вести от Сергея Миронова — Живой журнал

Отрывок, характеризующий Ломакин-Румянцев, Александр Вадимович

В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.