Ломбардо, Хуан Хосе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хуан Хосе Ломбардо
исп. Juan José Lombardo
Дата рождения

19 марта 1927(1927-03-19) (97 лет)

Место рождения

Сальто (Буэнос-Айрес), Аргентина

Принадлежность

Аргентина Аргентина

Род войск

ВМС Аргентины

Годы службы

н/д

Звание

Вице-адмирал

Командовал

подводная лодка «Санта-Фе» (1973)

Сражения/войны

Фолклендская война

Хуа́н Хосе́ Ломба́рдо (исп. Juan José Lombardo; 19 марта 1927, Сальто, Буэнос-Айрес, Аргентина) — аргентинский военно-морской деятель, вице-адмирал. Один из разработчиков и руководителей аргентинского вторжения на Фолклендские острова в 1982[1].





Биография

Служба

В октябре 1966, после небольшого инцидента в Порт-Стэнли, ВМС Аргентины был организован поход подводной лодки «Сантьяго-дель-Эстеро» к Фолклендским островам. Официально субмарина направлялась в базу (англ.) подводных сил Мар-дель-Плата. На ней, будучи по званию капитан-де-корбетта[2], находился Хуан Ломбардо. По прибытии к острову Восточный Фолкленд (Соледад), в 40 километрах южнее Порт-Стэнли, с лодки было высажено шесть бойцов спецназа COFS «Бузо тактико». Разделившись на два отряда, аргентинцы произвели разведку и наметку мест для возможной высадки войск[1], что и произошло в апреле 1982-го.
В 1982 с началом операции «Росарио», Ломбардо принял командование оперативным соединением 20 (исп. Teatro de Operaciones del Atlántico sur, TOAS)[3], куда входили авианосец «Вейнтисинко де Майо», эскадренные миноносцы «Комодоро Пи», «Иполито Бушар», «Пьедра Буэна», «Сегуи» и танкер «Пунта-Меданос»[4]. Задачей соединения было дальнее прикрытие и поддержка на случай подхода британских кораблей.

Арест

С 2010 находится под домашним арестом и ожидающим суда по делу о преступлениях против человечества, совершённых во время «Грязной войны» 1976—1980 в ходе «Процесса национальной реорганизации»[5][1].

Напишите отзыв о статье "Ломбардо, Хуан Хосе"

Примечания

  1. 1 2 3 Oscar Raúl Cardoso. [edant.clarin.com/diario/96/03/31/malvinas.html Malvinas: los secretos de la guerra] (исп.). Clarin (31-3-1996). Проверено 29 августа 2013. [www.webcitation.org/6JfLRgL7w Архивировано из первоисточника 16 сентября 2013].
  2. Соответствует капитану 3 ранга
  3. [www.rebanadasderealidad.com.ar/pesatti-09-04.htm El doble ultraje de Malvinas] // Pedro Pesatti  (исп.)
  4. Соломонов П. В. Корабли Фолклендской войны. Флоты Великобритании и Аргентины (рус.). — Моделист-конструктор, 2007. — Вып. 2. — № 92. — С. 24.
  5. [www.cij.gov.ar/nota-3827-Iran-a-juicio-oral-15-acusados-de-crimenes-de-lesa-humanidad.html Irán a juicio oral 15 acusados de crímenes de lesa humanidad]  (исп.)

Ссылки

  • [www.naval-history.net/F17argforces.htm Summary of Main Argentine Naval Invasion Forces]  (англ.)
  • [findarticles.com/p/articles/mi_m0NXL/is_/ai_94269861 Argentine airpower in the Falklands War: an operational view — Features]  (англ.)
  • [www.lanacion.com.ar/385085-para-los-argentinos-esa-guerra-no-existio Para los argentinos, esa guerra no existió] lanacion.com.ar  (исп.)


Отрывок, характеризующий Ломбардо, Хуан Хосе

И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.