Ломени де Бриенн, Этьенн Шарль де

Этьенн Шарль де Ломени де Бриенн

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Этьенн Шарль де Ломени де Бриенн (фр. Étienne-Charles de Loménie de Brienne; 9 октября 1727, Париж — 19 февраля 1794, Санс) — французский государственный и церковный деятель, кардинал и министр.

Биография

Происходил из рода де Ломени из Лимузена, известного с XV века.

Получил блестящее образование, в 1751 году стал доктором теологии. Еще с молодых лет он, по свидетельству близко его знавшего современника, исповедовал принцип гражданской веротерпимости (la tolérance civile) и утверждал, что, хотя единственно истинной является католическая вера и вне церкви нет спасения, но, тем не менее, королю следует дать своим подданным полную свободу культов и ни в чём не ущемлять прав иноверцев.

Не скрывал своего атеизма.

С 1760 года — епископ Кондома, с 1763 года — архиепископ Тулузский, а с 1787 года — архиепископ Санский, глава Королевского финансового совета, Собрания нотаблей и первый министр. Среди его многочисленных известных друзей были А. Тюрго и Вольтер. 15 декабря 1789 года Ломени де Бриенн стал кардиналом, уехал в Италию, где провёл 2 года. Вернулся во Францию в разгар революции и дал присягу «Гражданскому устройству духовенства».

В 1791 году был отлучён от церкви папой Пием VI. Ломени де Бриенн вызывал подозрения у революционеров, и 9 ноября 1793 года он был арестован в Сансе.

Умер от апоплексического удара, либо был отравлен. Напоминанием о его могуществе остаётся пышная резиденция, выстроенная им в городе Бриен-ле-Шато.

См. также

• Провинциальные собрания

Литература

• Веремчук Л. П. Реформа Ломени де Бриенна в оценке двух французских историков
• Карлейль Т. [www.modernlib.ru/books/tomas_karleyl/francuzskaya_revolyuciya_bastiliya/read/ Французская революция]
• Токвиль А. Старый порядок и революция. — М., 1896.
• Фюре Ф. Постижение Французской революции. — СПб., 1998.

Ссылки

• [www.megabook.ru/Article.asp?AID=623876 Генеральные штаты 1789 года]
• Новая история стран Европы и Америки XVI—XIX века: учеб. для студентов вузов / под ред. А. М. Родригеса, М. В. Пономарева. В 3 ч. — Ч. 3  — С. 107—109.
• [www.biogr.ru/biography/?id_rubric=12&id=1746 Список биографий]
• Ломени, Этьенн-Шарль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ломени де Бриенн, Этьенн Шарль де

– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.