Ломшаков, Алексей Степанович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алексей Степанович Ломшаков

Депутат Первой Думы, 1906 г.
Дата рождения:

22 марта 1870(1870-03-22)

Место рождения:

Барнаул

Дата смерти:

10 мая 1960(1960-05-10) (90 лет)

Место смерти:

Прага

Гражданство:

Российская империя Российская империя

Вероисповедание:

православие

Партия:

конституционно-демократическая партия

Род деятельности:

инженер, депутат Государственной думы I созыва от Санкт-Петербургской губернии

Автограф

Алексей Степанович Ломшаков (22 марта 1870, Барнаул — 10 мая 1960, Прага[1]) — инженер, депутат Государственной думы I созыва от Санкт-Петербургской губернии.





Биография

Родился в семье священника. Окончил Омский кадетский корпус. В 1892 г. окончил Технологический институт в Санкт-Петербурге. В 1892—1895 гг. служил в пригороде Санкт-Петербурга на Охтинских пороховых заводах. С 1895 по 1905 заведовал машинным отделением Путиловского завода. Изобрел автоматическую бездымную топку оригинальной конструкции для паровых котлов, названную его именем. В 1900 был за её изобретение удостоен Высшей награды на Всемирной выставке в Париже[2]. Профессор Политехнического института в Санкт-Петербурге. С 1903 по 1917 возглавлял на нём кафедру[3]. Директор правления Русско-Балтийского Акционерного Общества[4]. Председатель Союза инженеров. Член правления Общества технологов. Статский советник.

Общественная и политическая деятельность

Член Конституционно-демократической партии, с конца 1905 член её Петербургского городского комитета, возглавил созданную при нем агитационную комиссию. 10 января 1906 на Втором съезде кадетской партии избран в ревизионную комиссию[5]. На том же съезде критиковал резолюцию протеста о притеснениях, чинимых кадетам в их агитационной деятельности, считал, что необходим запрет агитации крайних партий[6]. о свободе В январе 1906 кооптирован в состав Центральный комитет партии кадетов[7] и входил в его состав до сентября 1906.

26 марта 1906 избран в Государственную думу I созыва от общего состава выборщиков Санкт-Петербургского губернского избирательного собрания. Входил в Конституционно-демократическую фракцию. Член Комиссии для приёмки помещений Думы и Распорядительного комитета Думы. Подписал законопроекты: «О гражданском равенстве», «О неприкосновенности членов Государственной Думы». Считал первейшей задачей Думы «раскрепощение крестьян, раскрепощение рабочего класса, раскрепощение граждан, раскрепощение женщин». Выступая по поводу репрессивной политики правительства, заявил, что оно «преступно» попрало «народную святыню — права человека и гражданина». На обсуждении ответного адреса монарху настаивал на том, что всеобщее избирательное право должно включать в себя полный демократический принцип[8].

10 июля 1906 года в г. Выборге подписал "Выборгское воззвание" и осужден по ст. 129, ч. 1, п. п. 51 и 3 Уголовного Уложения[9], приговорен к 3 месяцам тюрьмы и лишен права баллотироваться на любые выборные должности.

В 1907 вышел из состава Петербургского городского комитета конституционно-демократической партии.

12—15 августа 1917 г. участвовал в работе Государственного совещания в Москве. Председатель Топливного комитета Временного правительства[10].

В эмиграции

Во время гражданской войны Ломшаков вошел в правительственный аппарат Деникина. Правительство Деникина и командировало его в Прагу, но прибыл он туда лишь в апреле 1920 года, когда Деникинский фронт рухнул[4][11][12]. Организатор и председатель Пражской конституционно-демократической группы, которая была создана до начала июня 1920 г[13]. К середине марта 1921 г. она уже перестала существовать[14][15]. В октябре 1921 г. русского Академического съезда в Праге, вошел в состав выбранного на съезде правления Союза русских академических организаций за границей. Принято решение, что на подобных съездах будут проводится публичные защиты диссертаций на степень магистра и доктора наук[16]. Вел переговоры с правительством Чехословакии о принятии русской молодежи в вузы Чехословакии. Председатель Учебной коллегии при Комитете по обеспечению образования русских студентов в Чехословакии[1]. В октябре 1921 А. С. Ломшаков - председатель На съезде принято решение о создании Союза русских академических организаций за границей. Возглавлял Общество русских инженеров и техников. В 1930-х годах председатель Русского академического союза, а также ряда эмигрантских общественных организаций в Чехословакии. Председатель Русской академической группы. С 1928 председатель Общества русских инженеров, с 1932 председатель правления Объединения русских эмигрантских организаций в Чехословакии[1]. В 1930-е годы возглавлял Союз русских академических организаций за границей[9].

А. С. Ломшаков сыграл исключительно важную роль в организации обучения русских студентов в Чехословакии, в так называемой "Русской акции". Благодаря созданному по его инициативе "Комитету по обеспечению русских студентов" в Чехословацкой республике численность русских студентов в течение двух лет с небольшим возросла в 10 раз (с 366 до 3245)[4].

Алексей Степанович Ломшаков, человек исключительно много сделавший для эмиграции и вместе с тем почти полностью забытый ею. <...> Впрочем, это судьба многих подвижников эмиграции, которые не выставляли политических программ, не произносили громогласных речей, писали мало и сухо, только о делах. Но этими самыми делами занимались, не щадя сил. Всех их роднили некоторые общие черты: энергичность, деловитость, отвращение к пустословию, человеколюбие не на словах, а на деле, скромность в личной жизни, требовательность – в общественной[4].

Заведующий кафедрой в Чешской высшей технической школе в Праге. Технический советник на заводе «Шкода»[1]. В 1955 г. объединениями бывших профессоров и воспитанников Санкт-Петербургского университета в Париже и Сан-Франциско был создан Фонд помощи А.С. Ломшакову[2]. Похоронен на Ольшанском кладбище в Праге[1].

Семья

Ломшаков был женат на Екатерине Александровне Славутинской, 1878 года рожденияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2971 день]. Её мать Надежда Ивановна из рода ЛермонтовыхК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2971 день].

На имя госпожи Ломшаковой в декабре 1905 г. на Выборгской стороне Санкт-Петербурга открыта столовая по программе продовольственной комиссии Петербургского комитета кадетской партии[17]

В семье его отца священника Степана Ломшакова было 19 детей[18].

Сведения есть о двух братьях[1]:

Павел (1859[19]—1937), военный юрист, генерал-майор. Женат на Нине Карловне Циглер фон Шафгаузен, дочери архитектора Карла Циглера фон Шафгаузена (1826-1906). У них пятеро детей: Алексей, Павел, Борис, Нина и Ирина. Нина Карловна рано умерла. Семья жила в Сочи. В 1923 г. П. С. Лошмаков выехал с детьми в Прагу к брату[18].
Евгений, начальник канцелярии Технологического института в СПб.

Адреса

В Праге жил в профессорском доме, так называемой "Братской могиле" по адресу: P. XIX-Bubeneč Buckova 597/27-29 (Radeckého, Rooseveltova)[20]

Сочинения

  • Испытание паровых котлов и машин. СПб., 1897;
  • Прибор для автоматического питания колосниковой решетки и бездымного сжигания различных сортов топлива в топках паровых котлов и металлургических печей. СПб., 1900;
  • Бездымная топка системы Ломшакова с автоматическим питанием топливом. СПб., 1901;
  • Курс паровых котлов. СПб., 1909;
  • Подсчеты к процессу горения в топках паровых котлов. СПб., 1912;
  • Факторы парообразования. СПб., 1913.

Напишите отзыв о статье "Ломшаков, Алексей Степанович"

Литература

  • [www.tez-rus.net/ViewGood30969.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. С. 331.]
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=338 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина. 1906 С. 304.]
  • [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
  • [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:%D0%93%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B4%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0_%281906%29.pdf Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов.] — Москва: «Возрождение», 1906. C. 53.
  • Николаев А. Б. Борьба сил революции и контрреволюции в связи с созывом Государственного совещания (апрель — август 1917 года). Диссертация.... кандидата исторических наук. Л, 1989.
  • Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи 1917—1997: В 6 т. / Сост. В.Н. Чуваков. М., 2004. Т. 4. С. 210.
  • Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920—1970). Париж, 1971. С. 80, 97, 154;
  • Хроника культурной, научной, и общественной жизни русской эмиграции в Чехословацкой республике / Под ред. Л. Белошевской. Т. 1—2. Прага, 2000—2001;
  • Сухарев Ю. Н. Материалы к истории русского научного зарубежья. Кн. 1. М., 2002. С. 277—279; Савицкий П. Н. Воспоминания об А. С. Лошмакове // Записки Русской академической группы в США. 2001—2002. № 31. С. 562—567;
  • Дом в изгнании. Очерки о русской эмиграции в Чехословакии 1918—1945. Прага, 2008. С. 119—122;
  • Российское зарубежье во Франции. 1919—2000: Биографический словарь в 3 т. М., 2010. Т. 2. С. 77;
  • Российское научное зарубежье: Биобиблиографический справочник / Сост. М. Ю. Сорокина. М., 2011. С. 392—393;
  • Сорокина М. Ю. «Российское научное зарубежье»: Материалы для биобиблиографического словаря. Пилотный вып. 5: Инженерные науки. XIX — первая половина ХХ в. М., 2011.
  • [magazines.russ.ru/nj/2008/251/sa11.html Иван Савицкий Начало "Русской акции". // Новый Журнал. 2008, №251]
  • Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 118. Лист 5; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 141. Лист 32 оборот; Дело 143. Лист 130 оборот.

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 [www.russiangrave.ru/?id=21&prs_id=167 Некрополь Российского научного зарубежья]
  2. 1 2 [www.dommuseum.ru/index.php?m=dist&pid=8796 Культурный центр "Дом-музей Марины Цветаевой"]
  3. [mebil.stu.neva.ru/~paramon/kafedra.html Прошлое и настоящее кафедры Реакторо- и парогенераторостроение]
  4. 1 2 3 4 [magazines.russ.ru/nj/2008/251/sa11.html Иван Савицкий Начало "Русской акции". // Новый Журнал. 2008, №251]
  5. Съезды и конференции Конституционно-декократической партии. Том 1. 1905—1907 гг. м.: РОССПЭН. 1997. с. 149.
  6. Съезды и конференции Конституционно-декократической партии. Том 1. 1905—1907 гг. м.: РОССПЭН. 1997. с. 166.
  7. Съезды и конференции Конституционно-декократической партии. Том 1. 1905—1907 гг. м.: РОССПЭН. 1997. с. 198, 502
  8. И. Бонч-Осмоловский (сост.). Работы Первой Государственной Думы. Издание Санкт-Петербургского комитета Трудовой Группы. Ред. С. И. Бондарев. СПб.: Типогр. Т-ва «Дело». 1906. С. 59.
  9. 1 2 [www.hrono.ru/biograf/bio_l/lomshakov.html Хронос. Ломшаков Алексей Степанович]
  10. [www.nashaepoha.ru/?page=articles&lang=1&id=639 Сергей Фомин. Как они ЕГО жгли]
  11. По другим, видимо, ошибочным данным - эмигрировал в Чехословакию в 1917 г. [www.hrono.ru/biograf/bio_l/lomshakov.html]
  12. По другим сведениям — в 1920 эвакуирован из Новороссийска в Константинополь. В эмиграции в Чехословакии, только с 1921 года, [www.russiangrave.ru/?id=21&prs_id=167], что не соответствует датам переписки с Милюковым см. ниже
  13. Судя по протоколу заседания комитета [Парижский группы партии народной свободы] 9 и 10 июня 1920 г., на котором Милюков зачитал письмо А. С. Ломшакова. Цит по: Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии май 1920 г. - июнь 1921 г. Том 4. М.: Изд-во Прогресс-Академия. С. 26.
  14. Письмо А. С. Ломшакова в Парижский комитет партии народной свободы. Цит по: Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии май 1920 г. - июнь 1921 г. Том 4. М.: Изд-во Прогресс-Академия. С. 285.
  15. "Кадетская группа на проявляет в Праге признаков жизни, ибо её представляет, кажется, единолично профессор А. С. Ломшаков" В документе "Журнал заседаний Константинопольской группы партии Народной свободы от 17 сентября 1921 г." Цит по: Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии. июнь - декабрь 1921 г. Том 5. М.: Изд-во Прогресс-Академия. 1997. С. 299. то же на стр. 372.
  16. Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии. июнь - декабрь 1921 г. Том 5. М.: Изд-во Прогресс-Академия. 1997. С. 375-377, 527.
  17. Съезды и конференции Конституционно-декократической партии. Том 1. 1905—1907 гг. м.: РОССПЭН. 1997. с. 59, 690.
  18. 1 2 [www.wanika.nl/af1.htm Краткая история фамилии (семьи)]
  19. [www.wanika.nl/af1.htm По другим сведениям 1854]
  20. [www.respublika.cz/Emigratsija/Arhivnye_fondy/Adresa_emigrantskih_organizatsiij_v_Prage/Territorialnoe_delenie_Pragi_v_1922-1949_gg..html?directory=9 Адреса эмигрантских организациий в Праге - Территориальное деление Праги в 1922-1949 гг.]

Отрывок, характеризующий Ломшаков, Алексей Степанович

25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.