Лон Нил

Лон Нил
Принадлежность	Камбоджа Камбоджа
Связи	Лон Нол, Лон Нон

Лон Нил (? — 1970) — брат премьер-министра Камбоджи Лон Нола, комиссар полиции города Мимот в провинции Кампонгтям.

18 марта 1970 года, когда Нородом Сианук находился с визитом в Пекине, Королевский совет и Национальное собрание заявили о его отстранении от власти. Это произошло под давлением военных и правых деятелей, возглавляемых Лон Нолом и принцем Сисоват Сирик Матаком. Организаторы переворота наделялись при этом чрезвычайными полномочиями.

Лон Нол отправил брата в провинцию Кампонгтям для отслеживания ситуации. Лон Нил был избран для этого отчасти потому, что он являлся владельцем каучуковых плантаций в данной местности, вследствие чего хорошо здесь ориентировался. 23 марта находящийся в Китае Сианук выступил с публичным заявлением, призывая камбоджийцев к восстанию против правительства. В Кампонгтяме начались массовые беспорядки, в результате которых дворец губернатора был захвачен и несколько представителей властей были убиты. Участники беспорядков схватили Лон Нила, убили его, после чего вырезали у него печень. Затем она была доставлена в китайский ресторан, где владельцу было приказано приготовить и нарезать её. В конце концов она была подана к столу в том же ресторане.

Литература

1. История Кампучии. Краткий очерк. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981. С. 213—224.
2. John Tully. [www.amazon.com/Short-History-Cambodia-Empire-Survival/dp/1741147638/ref=sr_1_6?ie=UTF8&s=books&qid=1200815885&sr=1-6 A Short History of Cambodia: From Empire to Survival]. — Allen & Unwin, 2006. — P. 155. — ISBN 962-620-127-4. P. 155.

См. также

• Кхмерская республика
• Лон Нол
• Лон Нон

Отрывок, характеризующий Лон Нил

Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.