Лопухин, Пётр Аврамович Большой
| Пётр Аврамович Лопухин Большой | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1690 — 1701 | |||
| |||
| 1691 — 1692 | |||
| Монарх: | Иван V и Пётр I | ||
| Вероисповедание: | Православие | ||
| Рождение: | 1636 | ||
| Смерть: | 12 мая 1701 | ||
| Место погребения: | Спасо-Андроников монастырь | ||
| Супруга: | Татьяна Петровна Болховская | ||
| Дети: | Иван, Александр, Татьяна | ||
Пётр Аврамович Лопухин Большой (1636 — 12 мая 1701) — русский государственный деятель XVII века.
Родился в семье головы московских стрельцов Авраама Никитича Лопухина. В 1654 году пожалован из дворян московских в стряпчие[1]. Голова московских стрельцов в 1662-1666 годах. С июня по декабрь 1666 года находился в Переславль-Залесском уезде у «соляного завода». В 1672 году пожалован в стольники. В 1676 году проводил набор в стрелецкую службу в Городце, а 1678 году — перепись земельных владений в Каргопольском уезде.
1 мая 1682 года, во время стрелецкого бунта, получил назначение в полковники к московским стрельцам, но не был принят мятежниками и спустя три недели получил отставку. В январе 1683 года назначен главой Каменного приказа, с последующим пожалованием в думное дворянство. В марте 1689 года, по случаю венчания государя Петра Алексеевича с племянницей Евдокией Фёдоровной, был пожалован в окольничие и назначен руководителем Ямского приказа, а также получил во владение обширные поместья в Саранском и Пензенском уездах[2]. В мае 1690 года возведен в сан ближнего боярина, после чего получил назначение в судьи Приказа Большого Дворца и Судного дворцового приказа, параллельно оставаясь главой Каменного приказа.
В начале 1691 года был направлен на воеводство в Казань[3], где оставался до конца 1692 года. После возвращения в Москву повелел воздвигнуть в своей подмосковной вотчине — селе Савинском Богородского уезда деревянную церковь Сергия Радонежского, которая была построена в 1694 году[4]. Осенью того же года принял участие в Кожуховском походе Петра I в качестве одного из руководителей военной группировки, противостоявшей царской рати. Вскоре после его окончания, в январе 1695 года, был арестован по обвинению «в государственном в великом деле» и подвергнут пыткам[5].
Последние годы жизни, будучи тяжело больным[6], провел безвыездно в Москве, на своём дворе близ Маросейки в Колпачном переулке, где незадолго до смерти в марте 1701 года[7] начал возведение каменных палат. Похоронен в фамильной усыпальнице в церкви Михаила Архангела Спасо-Андроникова монастыря.
Семья
- Жена — Татьяна Петровна, урождённая княжна Болховская (1641—1708)[8].
Дети:
- Иван Петрович (1679—1734), гвардейский полковник.
- Александр Петрович (1683—1728), действительный статский советник.
- Татьяна Петровна (ум. 1714)
Напишите отзыв о статье "Лопухин, Пётр Аврамович Большой"
Литература
- Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века // Московский приказной аппарат и делопроизводство XVI—XVII веков. — М.: Языки славянской культуры, 2006. ISBN 5-9551-0165-9
- Краевский Б. П. Лопухины в истории Отечества: К 1000-летию рода. — М.: Центрполиграф, 2001. ISBN
5-227-01022-6
- Романов М. Ю. [www.hramznameniya.ru/library/ Стрельцы московские]. — М., 2004.
Примечания
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1640-1660/Bojar_kniga_1658/text2.htm БОЯРСКАЯ КНИГА 1658 ГОДА]
- ↑ [hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fwww.suslony.ru%2FOtkaznye3.htm&text=%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%20%D0%90%D0%B2%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%D0%9B%D0%BE%D0%BF%D1%83%D1%85%D0%B8%D0%BD&l10n=ru&sign=a0cd178fbfb24f1cea6356042f93bd65&keyno=0 Отказная книга № 6502]
- ↑ [personalhistory.ru/papers/kazanXVII.htm Яохяйх Бнебндз Х Дэъйнбз Он Йюгюмх Х Ябёъфяйс, Янярюбкеммше Бз Xvii Ярнкѣрёх]
- ↑ [www.shchyolkovo.ru/schelkovsky_district/information/well_places/manor/savinskoe/ Администрация Щелковского района Московской области — Информация о Щелковском районе — Достопримечательности — Усадьбы Щелковской земли — Савинское]
- ↑ [vostlit.narod.ru/Texts/rus13/Zeljabuzskij/text1.htm Иван Желябужский. Дневные записки. Часть 1]
- ↑ [zaharov.csu.ru/povestki.pl?action=people_id&id=30 База данных: Разрядные повестки думным людям]
- ↑ [zaharov.csu.ru/bspisok.pl?action=people_id&id=411 Боярские списки XVIII века]
- ↑ [lopukhins.narod.ru/rospis-full.htm Светлейшие князья, князья и дворяне Лопухины — Родословная поколенная роспись]
Отрывок, характеризующий Лопухин, Пётр Аврамович Большой
– Только току приколоть.– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
