Лопухов, Фёдор Васильевич

Фёдор Лопухов
Имя при рождении:	Фёдор Васильевич Лопухов
Дата рождения:	20 октября 1886(1886-10-20)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	28 января 1973(1973-01-28) (86 лет)
Место смерти:	Ленинград, СССР
Профессия:	артист балета, балетмейстер, балетный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Годы активности:	1905—1960
Театр:	Мариинский театр, Михайловский театр
Награды:

Фёдор Васи́льевич Лопухо́в (1886—1973) — русский и советский артист балета и балетмейстер, педагог, народный артист РСФСР (1956), заслуженный балетмейстер РСФСР (1927).

Биография

Закончил Императорское Театральное училище (педагог Н. Г. Легат) и с 1905 — принят в труппу Мариинского театра, где проработал артистом балета до 1922 (с перерывами в 1909—1910 — приглашен А. А. Горским в Большой театр в Москве, и в 1910—1911 — с антрепризой русских артистов совершил турне по Европе и США).

Художественный руководитель балетной труппы Мариинского театра (ГАТОБ, театр оперы и балета им. С. М. Кирова) в 1922—1931, 1944—1946 и 1955—1956. Снимался в кино («Поэт и царь», 1927).

Жизнь и творчество Фёдора Лопухова проходили в очень сложную историко-культурную и политическую эпоху. За время руководства театром сумел отстоять и сохранить большинство балетных спектаклей классического наследия, входящих ныне в «золотой фонд» российского и мирового балетного искусства. Во время редакторской работы над классическими балетами делал это так мастерски, что поставленные им танцы нередко невозможно было отличить от первоисточника М. И. Петипа. Балетмейстерское творчество Фёдора Лопухова очень разностороннее, в нем большую роль играют экспериментальные работы, тем не менее основанные на классическом танце с привнесением разнообразных народных плясок (фольклора). Наряду с К.Голейзовским впервые ввёл в дуэтный танец сложные акробатические поддержки (в том числе стал изобретателем движений, известных ныне во всем балетном мире). За создание балета «Ледяная дева» (1927) единственный в стране был отмечен званием «Заслуженный балетмейстер РСФСР»

Фёдор Лопухов является одним из основателей бессюжетного балета. В его новаторской постановке — танцсимфонии «Величие мироздания» (1923) принимал участие Г. Баланчивадзе (Дж. Баланчин) — будущий ярчайший мастер этого балетного жанра. Лопухов — создатель балетной труппы Малого оперного театра (Театр Оперы и Балета им. М. П. Мусоргского) и её художественный руководитель в 1931—1936. Его балет «Светлый ручей» (1935) является первым советским балетом на современную бытовую тематику, где главные герои действовали под своими реальными именами.

Организатор балетмейстерских курсов при Ленинградском Хореографическом училище в 1937—1941. (Среди учеников — Б.Фенстер, В.Варковицкий, К.Боярский). Основатель (1962) и руководитель балетмейстерского отделения С-Петербургской (Ленинградской) консерватории (1962—1967) Среди учеников — Г.Алексидзе, Н.Маркарьянц, Н.Боярчиков, А.Дементьев.

Похоронен в Санкт-Петербурге на «Литераторских мостках» Волкова кладбища.

На сегодняшний день все спектакли Фёдора Лопухова забыты. На сцене Мариинского театра идут лишь некоторые номера: танец персиянок в опере «Хованщина» музыку М.Мусоргского и фанданго в балете «Дон Кихот» на музыку Э.Направника.

В 2003 году была предпринята попытка восстановить танцсимфонию «Величие мироздания» по записям Фёдора Васильевича внуком хореографа Фёдором Лопуховым-младшим совместно с балетной труппой Театра оперы и балета С-Петербургской консерватории им. Н. А.Римского-Корсакова (художественный руководитель — Н. А. Долгушин)

Династия Лопуховых

Федор Лопухов принадлежит к известной балетной династии:

Его старшая сестра Евгения Лопухова (1884—1943) — известная эстрадная танцовщица, выступавшая в паре с А.Орловым в 1910-1930-х годах

Младшая сестра — Лидия Лопухова (1892—1981) — знаменитая балерина Русских Сезонов Дягилева, танцевавшая на различных сценах США и Великобритании с 1910 по 1934 годы, супруга выдающегося экономиста Кейнса (основоположника школы кейнсианства)

Младший брат — Андрей Лопухов (1898—1947) — артист Мариинского театра — театра оперы и балета им. С. М. Кирова в 1916—1945 годах, один из видных мастеров характерного танца.

Сын Фёдора Лопухова — Владимир Лопухов (род. 1943) — артист театра оперы и балета им. С. М. Кирова в 1964—1987, супруга — балерина Н. М. Аподиакос; внук — Федор Лопухов-младший (род. 1971) — артист Мариинского театра с 1990.

Балеты Фёдора Лопухова

Балетмейстер-новатор Фёдор Лопухов создал оригинальные постановки, где смело экспериментировал в области хореографической выразительности и танцевального симфонизма, среди его постановок:

• 1918 — «Сон» муз. Н. Щербачева; «Мексиканский кабачок» муз. Л. Гончарова (Тетр музыкальной драмы)
• 1921 — «Жар-Птица» муз. И. Стравинского (ГАТОБ)
• 1923 — «Величие мироздания», музыка — Людвиг Бетховен (4 симфония) (ГАТОБ)
• 1924 — «Ночь на Лысой горе», музыка — Модест Мусоргский
• 1924 — «Красный вихрь», музыка В. М. Дешевова (ГАТОБ)
• 1926 — «Пульчинелла» И. Стравинского (на темы Д. Перголезе)
• 1927 — «Ледяная дева» Э. Грига в инструментовке Б. Асафьева
• 1927 — «Крепостная балерина» муз. К. Корчмарева в инструментовке А.Гаука (все — ГАТОБ)
• 1927 — «Байка про лису»
• 1929 — «Красный мак», Р. Глиэра. Балетмейстер Фёдор Лопухов (1 акт), совместно с Пономарёвым и Леонтьевым
• 1929 — «Щелкунчик» П. Чайковского
• 1931 — «Болт», музыка — Дмитрий Шостакович
• 1933 — «Арлекинада» муз. Р. Дриго (Ленинградский Малый оперный театр)
• 1934 — «Коппелия» муз. Л. Делиба (Ленинградский Малый оперный театр)
• 1935 — «Светлый ручей» муз. Д. Шостаковича (Ленинградский Малый оперный театр; в том же году — Большой театр СССР)
• 1938 — «Ночь перед рождеством» муз. Б.Асафьева (Художественный театр п/р В.Кригер)
• 1939 — «Соловей» муз. М.Крошнера (Белорусский театр оперы и балета)
• 1940 — «Тарас Бульба» муз. В.Соловьева-Седого (Ленинградский театр оперы и балета им. — С. М. Кирова)
• 1943 — «Ак-Биляк» муз. С.Василенко (Узбекский театр оперы и балета им. А. Навои)
• 1944 — «Тщетная предосторожность» муз. Г. Гертеля (Ленинградский Малый оперный театр в эвакуации в Оренбурге) (Ленинградский театр оперы и балета им. С. М. Кирова)
• 1947 — «Весенняя сказка» муз. Б. Асафьева (по музыкальным материалам Чайковского) (Ленинградский театр оперы и балета им. С. М. Кирова
• 1959 — «Баллада о любви» муз. П. Чайковского в оркестровке А. Гаука (Ленинградский Малый оперный театр)
• 1963 — «Картинки с выставки» муз М.Мусоргского в инструментовке М.Равеля (Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко)

Также было поставлено множество танцев в оперных спектаклях.

Сочинения

• Ф.В. Лопухов. «Величие мироздания». Танцсимфония Ф. Лопухова. — П.: Издание Г. П. Любарского, 1922. — 500 экз.
• Ф.В. Лопухов. Пути балетмейстера. — Берлин: Петрополис, 1925. — 173 с.
• Ф.В. Лопухов. Шестьдесят лет в балете. — М.: Искусство, 1966. — 368 с. — 15 000 экз.
• Ф.В. Лопухов. Хореографические откровенности. — М.: Искусство, 1972. — 216 с. — 20 000 экз.
• Ф.В. Лопухов. В глубь хореографии. — М.: Фолиум, 2003. — 204 с. — 500 экз. — ISBN 5-93881-022-1.
• Fedor Lopukhov. [www.amazon.com/Writings-Ballet-Music-Studies-History/dp/0299182746/ref=sr_1_1?s=books&ie=UTF8&qid=1318922283&sr=1-1 Writings On Ballet And Music]. — University of Wisconsin Press, 2003. — 184 с. — ISBN 978-0299182748.
• Лопухов Ф. Мой ответ // Жизнь искусства.—1922.—№ 8
• Лопухов Ф. Зачинатель русского балета // За советское искусство : газета. — Л., 1947. — № 22 мая.
• Лопухов Ф. О нашем балете // Нева.—1955.—№ 8
• Лопухов Ф. Пять балерин // Театр.—1963.—№ 6
• Лопухов Ф. В дерзаниях побед // Советская музыка.—1969.—№ 6
• Лопухов Ф. Традиционно и ново // Искусство.—1970.—3 января
• Лопухов Ф. Владимир Васильев // Сборник "Музыка и хореография современного балета". — М.: Искусство, 1974. — Т. 1. — 294 с. — 8675 экз.
• Лопухов Ф. Хореограф Алексей Ермолаев // Алексей Ермолаев. Сборник статей. — М.: Искусство, 1974. — С. 51—60. — 296 с. — 25 000 экз.

Библиография

• Соллертинский И. Балетмейстер Федор Лопухов // Жизнь искусства.—1927.—№ 17
• Соллертинский И. Федор Лопухов // Жизнь искусства.—1928.—№ 9
• Красовская В. По пути исканий // Вечерний Ленинград.—1946.—№ 17 ноября
• Слонимский Ю. Полвека в русском балете // Театр.—1955.—№ 10
• Гусев П. Гордость художника // Советская музыка.—1965.—№ 8
• Слонимский Ю. Пути балетмейстера Лопухова (вступительная статья) // Шестьдесят лет в балете. — М.: Искусство, 1966. — 368 с. — 15 000 экз.
• Григорович Ю. Фёдор Лопухов // Театр.—1968.—№ 7
• Добровольская Г. Ф. В. Лопухов и теория балета (вступительная статья) // Хореографические откровенности. — М.: Искусство, 1972. — 216 с. — 20 000 экз.
• Соколов-Каминский А. Ф. В. Лопухов и его Симфония танца // Сборник "Музыка и хореография современного балета". — М.: Искусство, 1974. — Т. 1. — 294 с. — 8675 экз.
• Добровольская Г. Федор Лопухов. — М.: Искусство, 1976. — 320 с. — 10 000 экз.
• Гаевский В. Автопортрет балетмейстера // Огонёк.—1987.—№ 42
• Красовская В. Фёдор Лопухов сегодня // Невское время.—1994.—№ 1 июля
• Вивьен М. Он был всегда и во всем — первым // Балет.—1997.—№ 7—8

Отрывок, характеризующий Лопухов, Фёдор Васильевич

– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.