Лорейн, Перси

Перси Лорейн
англ. Percy Lyham Loraine
Дата рождения:	5 ноября 1880(1880-11-05)
Дата смерти:	23 мая 1961(1961-05-23) (80 лет)
Отец:	Lambton Лорейн
Супруга:	Луиза Стюарт-Уортли
Награды и премии:

Перси Лорейн, 12-й и последний баронет Kirk Harle, Нортумберленд (англ. Percy Lyham Loraine; 05.11.1880 — 23.05.1961) — британский дипломат. Входил в Тайный совет Великобритании с 1934 года.

Второй сын адмирала Lambton Лорейна (ум. 1917). Учился в Итонском колледже и Нью-Колледже Оксфорда.

Он оставил университет в 1901 году для участия во Второй англо-бурской войне. После кратковременного возвращения в Оксфорд поступил на дипломатическую службу в мае 1904 года.

В составе британской делегации участвовал в работе Парижской мирной конференции.

В 1921—1926 годах посланник Великобритании в Иране. (В начале 1920-х годов любовница британского посла в Реште (Персия) снабжала советского генерального консула в Персии секретными документами британского посольства.) В 1926—1929 годах посланник Великобритании в Греции. В 1929—1933 годах верховный комиссар Великобритании в Египте и Судане. В 1933—1939 годах посол Великобритании в Турции. В 1939—1940 годах посол Великобритании в Италии. Указывают, что он сыграл важную роль в удержании Италии нейтральной во время первых месяцев начала Второй мировой войны, а после объявления ею войны Великобритании (10.06.1940) он вернулся в Лондон.

С 1924 года был женат на Луизе Стюарт-Уортли (Stuart-Wortley).

Рыцарь Большого креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия.

Ссылки

• [discovery.nationalarchives.gov.uk/SearchUI/Details.mvc/Collection/?iAID=8310&cref=FO%201011]

Отрывок, характеризующий Лорейн, Перси

Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.