Лорен, Ральф

Это статья о модельере. О созданной им компании см. Polo Ralph Lauren

Ральф Лорен

Ralph Lauren
Имя при рождении:	Ральф Рубен Лифшиц (Ralph Rueben Lifshitz)
Род деятельности:	модельер, дизайнер, предприниматель
Лейбл:	Ralph Lauren, Polo
Дата рождения:	14 октября 1939(1939-10-14) (84 года)
Место рождения:	Бронкс, Нью-Йорк
Гражданство:	США США
Отец:	Франк Лифшиц
Мать:	Фрейдл (Фрида) Котляр
Супруга:	Рики-Энн Лоу-Бир
Дети:	Эндрю, Дэвид и Дилан Лорен
Награды и премии:
Сайт:	[www.ralphlauren.com/ www.ralphlauren.com] [www.ralphlaurenhome.com www.ralphlaurenhome.com]

Ральф Лорен (англ. Ralph Lauren, имя при рождении Ральф Лифшиц (Ralph Lifshitz), род. 14 октября 1939 года в Бронксе, Нью-Йорк) — американский модельер, дизайнер и предприниматель, кавалер ордена Почётного легиона. Один из богатейших людей США и мира.

Особенности стиля

Ральф Лорен заимствует идеи из английского «кантри», вдохновляясь традиционным обликом английских землевладельцев и стилем их усадебной жизни. Другой его источник — американский стиль «вестерн» с его сапогами, джинсами и кожаными куртками с бахромой: облагороженный, он становится неотъемлемой частью американского имиджа. Модельер объединяет рустикальный облик и спортивную одежду в духе игры в поло с элегантностью, при этом нарочитая небрежность с ореолом романтизма должна лишь подчёркивать социальный статус и финансовую состоятельность человека, одетого в его стиле.

Биография

Ральф Лившиц родился в Бронксе, в еврейской семье эмигрантов из бывшей Российской империи. Его отец, Франк Лившиц (1904—1994), эмигрировал в США в 1920 году из Пинска (после революции вошедшего в состав УНР) и работал в Нью-Йорке маляром, а в свободное время писал прозу на идише; его мать, Фрейдл (позже Фреда, Фрида) Котляр (1905—1994), эмигрировала в 1921 году из Гродно (в то время отошедшего к Польше) и занималась воспитанием четверых детей. Дома говорили на идише.

Семья из шести человек жила в однокомнатной квартире в бедном нью-йоркском квартале Бронкса (среди соседей Лившицей был будущий модельер Кельвин Кляйн). Ральф с детства любил искусство, мечтал о красивой жизни и карьере баскетболиста или актёра. Будучи подростком, он побывал в гостях у приятеля из состоятельной семьи, где его поразила личная гардеробная с коллекцией одежды и обуви на многочисленных полках, — тогда как в их семье был всего один шкаф на всех домочадцев. Решив, что когда-нибудь у него будет такая же гардеробная, он поставил себе цель — стать богатым и успешным. В одном из школьных сочинений он написал, что хочет стать миллионером. Его первым шагом на пути к цели стала покупка классического английского костюма-тройки, на который 12-летний Ральф долгое время копил каждый свободный цент.

В 1955 году, в возрасте 16 лет, Ральф поменял отцовскую фамилию на более благозвучную Лорен. В 1957 году он закончил школу де Витт-Клинтон, после чего некоторое время учился в Талмудической академии. Затем, желая изучать экономику и бизнес, он поступил в Колледж Бернарда Баруха, однако через два года бросил обучение и ушёл в армию, где служил с 1962 по 1964 год.

Вернувшись из армии, Ральф некоторое время работал продавцом-ассистентом в компании Brooks Brothers, затем устроился продавцом в компанию Rivetz&Co, занимавшуюся пошивом галстуков. В 1966 году, вдохновившись образом Дугласа Фэрбенкса, Ральф предложил выпускать новую, более широкую модель галстука — но его идею отвергли. Тогда он решил самостоятельно заняться её продвижением: арендовав почтовый адрес в Эмпайр-стейт-билдинг, в 26 лет он открыл собственную галстучную компанию. Поначалу его клиентами были небольшие магазинчики, но вскоре универсальный магазин Neiman Marcus разместил заказ на 1200 галстуков.

В 1967 году производитель одежды Норман Хилтон (англ. Norman Hilton) вкладывает в дело начинающего модельера 50 тысяч долларов, что позволило Ральфу открыть свой первый магазин и начать торговать галстуками под маркой Polo — логотипом компании стало изображение игрока в поло, скачущего на лошади.

В 1968 году Ральф открывает собственный отдел в магазине Bloomingdale's. К 1971 году производство расширяется, и Ральф открывает магазин в Беверли-Хиллз, на улице Родео-Драйв. В том же году он выпускает свою первую коллекцию женской одежды, Ralph Lauren Womens wear, представив белые хлопковые сорочки, скроенные на мужской манер.

В 1970 году его коллекция мужской одежды была впервые отмечена премией американских модных критиков Coty Award (также получал её в 1976 и 1977 годах).

В 1970-е годы Ральф Лорен привлёк нового инвестора, Питера Смита (англ. Piter Smith), который стал президентом компании. В этот период он делает ставку на спортивных сорочках, начав выпускать их в широкой гамме из 24 оттенков.

В 1974 году по заказу студии Paramount Лорен разрабатывает костюмы для экранизации романа «Великий Гэтсби». 1978 год ознаменовался коллекцией одежды Western wear, вдохновлённой образами Дикого Запада. Продолжая развитие образа в стиле «вестерн», Ральф Лорен стал позиционироваться как дизайнер, «открывший Америке Америку».

В 1981 году Ральф Лорен был среди первых получателей премии Американского совета модельеров — впоследствии он награждался советом ещё шесть раз за коллекции как женской, так и мужской одежды.

В 1983 году он начал производить предметы мебели и аксессуары для дома: постельное бельё было пошито из хлопка для производства сорочек, поэтому наволочки для подушек дизайнер придумал украсить рядом пуговиц.

В 1986 году журнал Time опубликовал развернутую статью о модельере (Selling a Dream of Elegance and the Good Life), разместив его фотографию на своей обложке.

Ральф Лорен создал логотип с изображением мишени для благотворительной компании Fashion Targets Breast Cancer, стартовавшей в Великобритании в 1996 году и направленной на сбор средств для борьбы с раком груди.

В 2005 году модельер издал книгу «Дневники коллекции», посвящённую работе над выпуском своей последней осенней линии женской одежды. В 2006 году объявил, что больше не будет использовать натуральный мех, а также подписал контракт на разработку униформы для Уимблдонского турнира.

В 2007 году Американский совет модельеров наградил Ральфа Лорена премией «Легенда американской моды» — на данный момент он является единственным получателем этой премии.

В 2007 году у бренда насчитывается около 300 магазинов по всему миру.

В 2008 году Лорен стал официальным дизайнером американской сборной на Олимпиаде в Пекине. Подвергшись критике за то, что одежда для спортсменов была выполнена в Китае, его олимпийская коллекция для игр 2014 года в Сочи была полностью выполнена в США, начиная с сырья и кончая пошивом.

В 2015 году Ральф Лорен объявил о том, что оставляет пост главного креативного директора компании. На его смену пришел Стефан Ларссон, работавший аналогичной позиции в компании Old Navy.

Личная жизнь

20 декабря 1964 года Ральф Лорен женился на Рики-Энн Лоу-Бир (англ. Ricky Anne Low-Beer), с которой познакомился на приёме у окулиста, где она работала в приёмной. Их сын Эндрю стал актёром и телережиссёром, другой сын, Дэвид, занял пост старшего вице-президента компании Polo Ralph Lauren по рекламе, маркетингу и корпоративным коммуникациям; в сентябре 2011 года он женился на Лорен Буш (англ. Lauren Bush), племяннице бывшего президента США Джорджа Буша. Их дочь Дилан — владелица кондитерского магазина Dylan's Candy Bar, позиционирующегося как самый большой магазин сладостей в мире.

В 1987 году модельеру был поставлен диагноз — доброкачественная опухоль мозга. В том же году была успешно проведена операция по её удалению, после чего Ральф полностью выздоровел.

Состояние

С состоянием в 7,5 миллиардов долларов Ральф Лорен входит в список 200 богатейших людей мира; он числится на 57 строчке рейтинга богатейших людей США и 165 строчке — мира по версии журнала «Форбс».

Благотворительная деятельность

Начиная с осени 2013 года Ральф Лорен финансирует работы по реставрации и модернизации парижской Высшей школы изящных искусств, старейшей художественной школы мира, включая реставрацию «Полукружия» — фрески главного амфитеатра работы Поля Делароша (1836—1841), изображающей 75 великих художников прошлого.

Автомобильная коллекция

Ральф Лорен является коллекционером редких автомобилей. В 1988 году он приобрёл Bugatti Atlantic — редчайший автомобиль, который оценивается в 40 миллионов долларов. Также ему принадлежат Ferrari 250 GTO 1962 года выпуска, две машины Ferrari 250 Testa Rossa, три McLaren F1 (1996, среди них — редчайший F1 LM), Mercedes 300SL Gullwing, Mercedes-Benz SSK CountTrossi («Чёрный принц», 1930 год выпуска), Blower Bentley (1929), Porsche 997 GT3 RS, Bugatti Veyron, Alfa Romeo 8C 2900B Mille Miglia (1938), Lamborghini Reventon и редкий Roadster Reventon. На конкурсе автомобилей Pebble Beach Concours d'Elegance машины из его коллекции несколько раз выигрывали приз лучших (Best in Show).

В 2005 году его коллекция демонстрировалась в бостонском Музее изобразительных искусств. В 2011 году 17 автомобилей были выставлены в Париже, в Музее декоративного искусства.

Коллекции Ральфа Лорена посвящена передача «Скорость, стиль и красота» (англ. Speed, Style and Beauty: Cars from the Ralph Lauren Collection), вышедшая на телеканале Discovery в 2007 году.

Признание

• 1970 — премия американских модных критиков Coty Award (за коллекцию мужской одежды)
• 1976 — премия Коти (за коллекции мужской и женской одежды)
• 1977 — премия Коти (за коллекцию женской одежды)
• Премии Американского совета модельеров:

• 1981 — премия
• 1986 — специальная премия
• 1991 — премия Джофри Бина за пожизненные заслуги
• 1995 — «Дизайнер года» в номинации «женская одежда»
• 1996 — «Дизайнер года» в номинации «мужская одежда»
• 1995 — премия «Дон Периньон»
• 2007 — «Легенда американской моды» и «Дизайнер года» в номинации «мужская одежда»

• 2010 — кавалер ордена Почётного легиона (награда получена из рук президента Франции Николя Саркози).

Публикации

• 1981 — Jeffrey A Trachtenberg. Ralph Lauren: The Man behind the Mystique. Little, Brown and Company, New York
• 2002 — Colin McDowell. Ralph Lauren: The Man, The Vision, The Style. Rizzoli, New York
• 2003 — Michael Gross: Genuine Authentic: The Real Life of Ralph Lauren. Harper, New York

Примечания

Источники

Комментарии

Ссылки

• [www.ralphlauren.com/ Официальный сайт Ральфа Лорена] (англ.)
• [www.facebook.com/RalphLauren Ральф Лорен на ресурсе facebook.com] (англ.)
• [www.imdb.com/name/nm0491073/ Ralph Lauren на сайте imdb.com] (англ.)
• [global.ralphlauren.com/en-us/About/Philanthropy/Pages/default.aspx Polo Ralph Lauren Foundation] (англ.)

Отрывок, характеризующий Лорен, Ральф

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.