Литания Пресвятой Деве Марии
Поделись знанием:
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
(перенаправлено с «Лоретанская литания»)
Лита́ния Пресвятой Деве Марии — католическая молитва к Богородице, построенная в форме литании. Одна из семи литаний, одобренных Церковью для всеобщего использования. Называется также Лоретанской литанией по названию Лоретанского монастыря — центра паломничества, посвящённого Деве Марии.
История
Многочисленные литании к Богородице были известны с первых веков христианства. Лоретанская литания складывалась постепенно на протяжении XV—XVI веков паломниками в Лорето, скорее всего на основании одной из древних восточных литаний. Первая запись литании в виде, близком к современному, датируется 1558 годом. В 1587 году папа Сикст V одобрил литанию. Несколько дополнительных молитвенных воззваний были добавлены к литании различными папами на протяжении последующих столетий.
Использование
Литания Пресвятой Деве Марии распевалась (ныне читается) респонсорно наподобие версикулов: первое полустишие провозглашает священник (целебрант), второе (responsum, «ответ») — приход; например: (священник) Матерь Христова, (приход) молись о нас! Обычно литания читается в мае, когда Церковь особо чтит Богородицу, а также в первые субботы каждого месяца и в праздники, посвящённые Деве Марии. Кроме того, Лоретанская литания часто используется для личной молитвы.
Текст литании [1]
KYRIE ELEISON
- Господи, помилуй.
- Христе, помилуй.
- Господи, помилуй.
- Христе, внемли нам.
- Христе, услышь нас.
PATER DE CAELIS
- Отче Небесный, Боже, помилуй нас.
- Сын, Искупитель мира, Боже, помилуй нас.
- Дух Святой, Боже, помилуй нас.
- Святая Троица, единый Боже, помилуй нас.
ЛИТАНИИ
- Святая Мария, молись о нас (Sancta Maria, ora pro nobis).
- Святая Богородица, молись о нас.
- Святая Дева над девами, молись о нас.
- Матерь Христова, молись о нас.
- Матерь Церкви, молись о нас.
- Матерь благодати Божьей, молись о нас.
- Матерь нетленная, молись о нас.
- Матерь пречистая, молись о нас.
- Матерь целомудренная, молись о нас.
- Матерь непорочная, молись о нас.
- Матерь прелюбимая, молись о нас.
- Матерь предивная, молись о нас.
- Матерь доброго совета, молись о нас.
- Матерь Сотворителя, молись о нас.
- Матерь Спасителя, молись о нас.
- Матерь Милосердия, молись о нас.[2]
- Дева премудрая, молись о нас.
- Дева досточтимая, молись о нас.
- Дева достославная, молись о нас.
- Дева всесильная, молись о нас.
- Дева милосердная, молись о нас.
- Дева верная, молись о нас.
- Зерцало справедливости, молись о нас.
- Престол мудрости, молись о нас.
- Источник нашей радости, молись о нас.
- Святыня Духа Святого, молись о нас.
- Святыня славы Божьей, молись о нас.
- Святыня глубокой набожности, молись о нас.
- Роза таинственная, молись о нас.
- Башня Давида, молись о нас.
- Башня из слоновой кости, молись о нас.
- Дом драгоценнейший, молись о нас.
- Хранилище Завета, молись о нас.
- Дверь небесная, молись о нас.
- Звезда утренняя, молись о нас.
- Болящим исцеление, молись о нас.
- Грешникам прибежище, молись о нас.
- Скорбящим утешение, молись о нас.
- Верным помощь, молись о нас.
- Царица ангелов, молись о нас.
- Царица патриархов, молись о нас.
- Царица пророков, молись о нас.
- Царица апостолов, молись о нас.
- Царица мучеников, молись о нас.
- Царица исповедников, молись о нас.
- Царица девственниц, молись о нас.
- Царица всех святых, молись о нас.
- Царица, без первородного греха зачатая, молись о нас.
- Царица, на небо взятая, молись о нас.
- Царица святого Розария, молись о нас.
- Царица мира, молись о нас.
AGNUS DEI
- Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, прости нас, Господи.
- Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, услышь нас, Господи.
- Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, помилуй нас, Господи.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Моли о нас, Святая Богородица (заключительный версикул)
- Да удостоимся исполнения Христовых обещаний (ответ паствы).
Помолимся.Господи Боже!Благоволи дать нам здоровье души и тела и покровительством Пресвятой Богородицы избавь нас от зла на земле и одари вечной радостью на небе.Через Христа,Господа нашего.Аминь.
Стандартные (формульные) мелодические распевы Лоретанской литании можно найти в Liber usualis (p.1857).
Напишите отзыв о статье "Литания Пресвятой Деве Марии"
Примечания
- ↑ Молитвенник. По благословению главы католического епископата России митрополита Т. Кондрусевича. СПб.: Речь, 1999. ISBN 5-9268-0175-3
- ↑ [www.vatican.va/special/rosary/documents/litanie-lauretane_en.html The Loreto Litanies - The Rosary - The Holy See]. www.vatican.va. Проверено 16 ноября 2015.
Ссылки
- [www.claret.ru/liturgy/molitvennik_voin.htm Текст литании на русском языке]
- [campus.udayton.edu/mary/gallery/exhibits/litany.html The Litany of Loreto] (International Marian Research Institute, Dayton, Ohio)
См. также
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Литания Пресвятой Деве Марии
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
