Лоре, Жан

Жан-Мари Лоре-Фризон
Jean-Marie Loret-Frizon
Имя при рождении:	Жан-Мари Лобжуа
Место рождения:	деревня Секлен (Эна)
Место смерти:	Сен-Кантен
Отец:	Адольф Гитлер
Мать:	Шарлотт Эдокси Алида Лобжуа
Супруга:	Женат
Дети:	9 детей

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Жан-Мари Лоре-Фризон (18 или 25 марта 1918, деревня Себонкур, Пикардия — 14 февраля 1985, Сен-Кантен) по версии историка Вернера Мазера и некоторых других — внебрачный сын Адольфа Гитлера.

Биография

Жан-Мари Лоре родился в марте 1918 в деревне Секлен, как Жан-Мари Лобжуа. Матерью внебрачного ребёнка была Шарлотт Эдокси Алида Лобжуа. Шарлотта была дочерью местного мясника. Согласно книге регистраций рождений, отцом Лоре являлся неизвестный немецкий солдат, участвовавший в Первой мировой войне.

Адольф Гитлер в 1916—1917 годах как связной полка жил на гражданских квартирах в этих местах и, согласно показаниям немногочисленных свидетелей, якобы был знаком с Шарлоттой и имел с ней отношения.

В марте 1918 года, в Секлене, в доме друзей она родила внебрачного сына Жана-Мари. В 1918 году после рождения сына она уехала в Париж. В различных источниках говорится, что Шарлотта стала в Париже выступать как танцовщица.

Жан-Мари первые семь лет жил в деревне Себонкур с его дедушкой и бабушкой. 20 мая 1922 Шарлотта вышла замуж за литографа Клемана Феликса Лоре, который усыновил Жана-Мари и дал ему свою фамилию. Шарлотта после своего отъезда в Париж практически не общалась со своими родственниками, а с 1926 года совсем перестала общаться со своей семьёй и её считали пропавшей.

После смерти в 1925—1926 года бабушки и дедушки, тётя, Элис Лобжуа, смогла определить племянника в семью богатого строительного магната Фризона. Благодаря этому Лоре смог закончить католическую школу-интернат.

В 1936 году Жан-Мари поступил на военную службу и дослужился до звания сержанта. Позже он в течение нескольких лет до 1948 года занимался бизнесом, но обанкротился.

Лоре был женат по крайней мере однажды и имел девять детей. Некоторые источники утверждают, что его жена ушла от него в 1948 году, когда она узнала о его происхождении. Затем он работал во Франции на железной дороге.

Отцовство Гитлера

Впервые о Гитлере, как об отце Лоре написал Вернер Мазер в своих исследованиях. Эта версия «гитлеровского сына» была очень распространена в конце 1970-х.

История «сына Гитлера» публиковалась в различных журналах, таких как Bunte, Zeitgeschichte, Der Spiegel. Последний издал самую подробную историю жизни Лоре под названием «Любовь во Фландрии».

Следует отметить, что слухи о том, что незаконный сын французской девочки и немецкого солдата был сыном Гитлера, ходили в родном городе Лоре ещё до того как Лоре стал известен немецкому историку Вернеру Мазеру. Maзер приложил много сил, чтобы собрать свидетельства в пользу этой версии. В подтверждение своей версии он привёл ряд фактов в том числе, после немецкого вторжения во Францию:

• содержание почему-то Шарлотты Лобжуа во французском санатории;
• длительный допрос Лоре Гестапо в гостинице Лютеция;
• высокие доходы Лоре, во время оккупации немцами Франции, не соответствующие его статусу;
• [www.nastej.ru/threads/%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%BE%D0%B2%D1%8C-%D0%B8-%D1%81%D1%8B%D0%BD-%D0%90%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84%D0%B0-%D0%93%D0%B8%D1%82%D0%BB%D0%B5%D1%80%D0%B0.1385/ рисунок Гитлера], на котором изображена женщина, очень похожая на Шарлотту. Нарисована она в Ардуа, с ярким платком, покрывающим голову, глубоко расстёгнутой блузой и с частично открытой грудью.

В 12-м выпуске своей книги «Адольф Гитлер: Легенда, Миф, Действительность», самой читаемой биографии Гитлера в мире, Мазер утверждает, что Лоре «был однозначно сыном Гитлера», и что это было «признано во Франции со стороны чиновников».

В то же время при разговоре Мазера с Элис Лобжуа, тётей Лоре и сестрой Шарлотты, Элис заявила, что её сестра действительно имела любовную связь с немецким солдатом, но он не похож на Гитлера. Мазер списал это заявление на обиду тёти на племянника.

Такие историки, как Антон Иоахимсталер, Тимоти Рибак и Ян Кершав считают отцовство Гитлера неправдоподобным. Основные аргументы — это:

 — свидетельства военных товарищей Гитлера в 1-й мировой войне о том, что он был против любых отношений между немецкими солдатами и французскими женщинами;

 — маловероятно, что солдат низкого звания, как Гитлер, мог так долго на войне поддерживать любовную связь с Шарлоттой и возить её с собой при перемещениях полка.

Дополнительные сведения и подробности

Доказательства того, что гражданин Франции Жан-Мари Лоре является сыном Адольфа Гитлера стали известны благодаря усердию его адвоката Франсуа Гибо. Гибо заявил, что правдивость слов Лоре подтверждается документами и фотографиями. Гибо рассказал и о том, как именно Лоре докопался до своей непростой родословной. Согласно некоторой информации, в 1917 году, воинская часть, где служил ефрейтор Адольф Гитлер, находилась в Пикардии, около коммуны Себонкур. Иногда солдат отправляли в тыл для отдыха. В городе Фурне-ан-Вепп, Гитлер познакомился Шарлоттой Лобжуа, которой было на тот момент 16 лет: Шарлотта с подругами косила траву, когда на другой стороне улицы появился что-то рисовавший немецкий солдат. Подруги отправили Шарлотту к нему, чтобы последняя поинтересовалась — что рисует этот молодой человек. Шарлотта вспоминала, что солдат показался ей «внимательным и дружелюбным, и отнёсся к ней с неожиданной теплотой». Так начался непродолжительный (несколько недель) роман. Солдат, которым оказался Адольф Гитлер, не говорил по-французски, но Шарлотта свободно изъяснялась на немецком языке. Плодом этого мимолётного романа и стал Жан-Мари Лоре, родившийся в марте 1918 года. Для соседей и знакомых Шарлотты мальчик оставался «маленьким бошем», сыном немца. Про прошествию нескольких лет Шарлотта, уставшая от издевательств и насмешек, «подбросила» своего сына Жана-Мари некой супружеской паре, у которой работала одна из её сестёр. В 1934 году чета официально усыновила «маленького боша», при этом дав ему фамилию «Лоре». Кровный отец мальчика никогда не видел его, но однако интересовался судьбой его матери Шарлотты и помогал ей (Шарлотте Лобжуа) деньгами (на этот счёт по некоторым данным так же имеются официальные документы вермахта, согласно которым в период нацистской оккупации офицеры германской армии доставляли Шарлотте конверты с наличными). Известно, что позднее в 1939 году Лоре был зачислен в защищавший линию Мажино корпус, а затем участвовал в Сопротивлении (под именем «Клеман»), зимой 1944 года воевал в Арденнах. В начале 1950-х годов Шарлотта рассказала сыну о том, кто его отец. Жан-Мари испытал настоящий шок. В своей книге «Твой отец — Гитлер», он рассказал о том, что изнурял себя работой, стараясь не думать о своём происхождении. Жан-Мари: «В течение двадцати лет я не брал отпуск, не ходил в кино и ничем не увлекался, кроме работы», — написал он. Так как его не отпускала мысль о сомнительном родстве, в 1970-х он принялся искать доказательства своей связи с Гитлером. Стремясь установить своё происхождение, Жан-Мари обратился к учёным, включая историка и генетика из университета Гейдельберга, а также специалиста-графолога. «И все они пришли к однозначному выводу: Жан-Мари Лоре, по всей вероятности, был сыном Адольфа Гитлера», — писал «Le Point». Жан-Мари Лоре нашёл на чердаке дома матери (после её смерти) картины, подписанные «Гитлер».

Экспертизы

1. Жан-Мари Лоре подвергся биогенетическому обследованию в Институте антропологии и человеческой генетики при Гейдельбергском университете. Директор института профессор Фридрих Фогель и доктор Кристина Штеффенс пришли в ходе обследования к заключению, что отцовство Гитлера не подтверждено, но исключать его нельзя.

Такая осторожная формулировка связана с тем, что сравнению подверглись лишь 25 % признаков, которые обычно используются при экспертизах по установлению отцовства. Это связано с тем, что не имелось никаких медицинских данных о матери Лоре Шарлотте Лобжуа, а данные в отношении Гитлера были неполные.

В заключении говорится:

Основным фактором неопределённости при принятии решения о возможном отцовстве Гитлера является большое количество признаков, которые при обычном порядке экспертизы по установлению отцовства непосредственно исследуются и сравниваются у всех участников, в данном же случае такая возможность сравнения отсутствовала, так как степень выраженности этих признаков у матери Лоре и у Адольфа Гитлера неизвестна.

2. Психолог и графолог Зигурд 21 сентября 1977 года пришёл к заключению: «Жан-Мари Лоре, по всей вероятности, является родственником первой линии Адольфа Гитлера».

В заключении говорится, что характерные совпадения у родственников первой линии (родителей, братьев и сестёр, детей) составляют от 50 до 70 %. По данным Мюллера фактор совпадений составил 66 %.

Что интересно, по действующему немецкому законодательству (параграфы 1600a — 1600d гражданского кодекса) в случае процесса по делу об установлении отцовства на основании данной экспертизы отцовство Гитлера могло быть установлено в судебном порядке с присуждением ему выплаты алиментов.

Библиография

• Жан-Мари Лоре. «Твоего отца звали Адольф Гитлер». Автобиография. — 1981.

Литература

• Werner Maser. Adolf Hitler: Legende — Mythos — Wirklichkeit. — Köln: Naumann & Göbel, 1971 (München, Esslingen: Bechtle, 200118). — ISBN 3-7628-0521-0.
• Мазер В. Адольф Гитлер. — 2004. ISBN 985-438-404-7.
• Jean Loret. Ton père s’appelait Hitler. — Paris, 1981.
• Donald M. McKale. Hitler’s Children: A Study of Postwar Mythology. // The Journal of Popular Culture. — 1981. — Vol. 15. — Issue 1. — P. 46.

Weiterhin wird in Harry Mulischs Roman Siegfried (2001) die Causa eines Hitlersohns aufgegriffen.

• Соколов Б. В. Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой. — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. — 384 с., 32 л. ил. — ISBN 5-462-00100-2.
• Пруссаков В. А. [lib.rus.ec/ Гитлер: без лжи и мифов]. — Книжный мир, 2007. — ISBN 5-8041-0242-7.

Ссылки

• [anno.onb.ac.at/cgi-content/anno-plus?apm=0&aid=ztg&datum=19770004&seite=00000173 Werner Maser: Adolf Hitler: Vater eines Sohnes]
• [www.lepoint.fr/societe/exclusif-le-fils-francais-cache-d-adolf-hitler-17-02-2012-1432303_23.php Le fils français caché d’Adolf Hitler ]
• [www.utro.ru/articles/2012/02/20/1029847.shtml Во Франции нашли сына Гитлера]
• 1778.com.ua/index.php?name=news&op=view&id=20977)

Отрывок, характеризующий Лоре, Жан

– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.