Андре Лори

Андре Лори
André Laurie
Имя при рождении:	Паскаль Груссе
Род деятельности:	прозаик, публицист
Язык произведений:	французский

Жан-Франсуа́ Паска́ль Груссе́ (фр. Jean-François Paschal Grousset; 7 апреля 1845 года, Корте, Франция — 9 апреля 1909 года, Париж), известный под псевдонимом Андре́ Лори́ (André Laurie) — французский писатель-фантаст, автор приключенческой литературы. Последователь Жюля Верна, член Парижской коммуны 1871 года, публицист.

Биография

Андре Лори родился 7 апреля 1845 года в городе Корте (Корсика).

В конце 1860-х годов сотрудничал в республиканской газете La Marseillaise; за антибонапартистские выступления подвергался преследованиям. В январе 1870 года имя Груссе стало широко известно из-за его несостоявшейся дуэли с принцем Пьером Наполеоном Бонапартом, в гневе застрелившим его секунданта, журналиста Виктора Нуара. Входил в Комиссию внешних сношений и Исполнительную комиссию Коммуны. Примыкал к бланкистскому крылу Коммуны. После подавления Парижской Коммуны был сослан на Новую Каледонию, откуда в 1874 году бежал; жил сначала в Соединённых Штатах, затем в Англии. Вернулся во Францию после амнистии 1880 года. В 1870—1890-х годах занимался литературной и публицистической деятельностью. В 1893—1909 годах — член Палаты депутатов.

Благодаря поддержке Жюля Верна Лори стал публиковаться в издательстве Пьера Этцеля. Одним из самых известных и интересных представителей ранней космической фантастики стал роман Лори «Изгнанники Земли» (1887), во многом заложивший черты жанра космооперы. В русском издании книга известна под названием «На Луну», на английском роман вышел как «Завоевание Луны» (The Conquest Of The Moon: A Story of the Bayouda). Другие работы Лори («Рубин Великого Ламы», «Атлантида») сохраняя влияние Верна, их можно отнести к стимпанку.

9 апреля 1909 года года умер в Париже. Похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Романы

Андре Лори — автор серии приключенческих романов, как минимум три из которых были им написаны в сотрудничестве с Жюлем Верном:

• Атлантида (1895; публиковался на английском языке под названием «Кристальный Город под водой» — The Crystal City Under The Sea).
• Изгнанники Земли (1887; на русский язык переводился под названием «На Луну», на английский «Завоевание Луны» — The Conquest Of The Moon: A Story of the Bayouda)
• Повесть Планеты Марс (1895)
• Искатели золота
• Капитан Трафальгар (1886)
• Лазурный гигант (1903)
• Наследник Робинзона (1884)
• Радамехский карлик (1903)
• Рубин Великого Ламы (1894)
• Тайна мага (1890)
• Через океан. От Нью-Йорка до Бреста за семь часов (1888).
• Аксель Эберсон, выпускник Упсалы (1891)
• Властелин бездны (1905)
• Жерар и Колетта (1903) — в английском издании «Претензии Жерара», Gerard’s Claim.
• Пятьсот миллионов бегумы (1879; в соавт. с Ж. Верном) — некоторые исследователи творчества Жюля Верна расходятся во мнениях, в какой мере прославленый автор участвовал в создании книги, считая что Лори был «литературным негром», либо с разрешения Верна дописал его имя как соавтора книги чтобы поспособствовать её продвижению, поскольку на момент публикации книги Лори, как участник, Коммуны находился в эмиграции.
• Южная Звезда (1884; в соавт. с Ж. Верном)
• Найдёныш с погибшей «Цинтии» (1885; в соавт. с Ж. Верном)
• Невидимый снаряд
• Немой Спиридон (1907)

Литература

• [publ.lib.ru/ARCHIVES/L/LORI_Andre/_Lori_A..html Андре Лори. Романы: Атлантида. Искатели золота. Радамехский карлик. Тайна мага. Через океан.]
• [leb.nlr.ru/edoc/323737/Библиотека-Вестника-моды Андре Лори. На Луну] / Библиотека Вестника Моды: Приложение к журналу «Вестник Моды». — СПб., 1889. — № 2—4 (Февраль—Апрель). — 157 с.
• Энциклопедия фантастики. Кто есть кто. Под редакцией Вл.Гамова. Минск, 1995. С.352. ISBN 985-6269-01-6
• Pierre-Alban Lebecq, Paschal Grousset. Sport et Education Physique a la Française. 1888-1909, Riveneuve, 2013

Отрывок, характеризующий Андре Лори

Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.