Лорье, Уилфрид

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сэр Уилфрид Лорье
Sir Wilfrid Laurier<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Канады
11 июля 1896 — 5 октября 1911
Монарх: Виктория
Эдуард VII
Георг V
Предшественник: Чарльз Таппер
Преемник: Роберт Лэрд Борден
 
Рождение: 20 ноября 1841(1841-11-20)
Сен-Лен, Нижняя Канада
Смерть: 17 февраля 1919(1919-02-17) (77 лет)
Оттава, Онтарио, Канада
Отец: Каролюс Лорье
Мать: Марсель Мартино
Супруга: Зое Лафонтен
Партия: Либеральная партия Канады
 
Автограф:
 
Награды:

Сэр Вильфри́д Лорье́ (фр. Sir Wilfrid Laurier, полное имя Анри́-Шарль-Вильфри́д Лорье́, фр. Henri-Charles-Wilfrid Laurier, в России более известен как Уи́лфрид Лорье́; 20 ноября 1841, Сен-Лен, Нижняя Канада — 17 февраля 1919, Оттава, Онтарио, Канада) — канадский политик, 7-й премьер-министр Канады с 11 июля 1896 по 5 октября 1911, представитель Либеральной партии, первый франкоканадец на этом посту.



Биография

Лорье родился в семье Каролюса Лорье, представителя одной из старейших семей Квебека, поклонника либеральных идей и мэра родного городка. В возрасте 11 лет Лорье переехал в Нью-Глазго, соседнюю деревню, населённую шотландскими эмигрантами, и в течение двух лет находился в английской языковой среде, став двуязычным. Лорье закончил университет Макгилла в Монреале, получив специальность адвоката, и вступил в Либеральную партию, хотя в молодости состоял в радикальном франкофонском движении фр. Rouge. В 1868 он женился на Зое Лафонтен, хотя их брак был бездетным, а уже в 1874 Лорье был избран депутатом Палаты общин, в 18771878 занимая пост министра внутренних доходов в правительстве Александра Маккензи. В 1887 Лорье стал новым лидером либералов и возглавил канадскую оппозицию. В 1896 благодаря кризису Консервативной партии либералы, занявшие антиклерикальную позицию, побеждают на всеобщих выборах, и Лорье становится премьер-министром.

Первым его шагом на посту было разрешение вопроса о французских школах в Манитобе, где в 1890 местный парламент запретил преподавание на французском языке в государственных школах. В итоге было разрешено создание государственных франкоязычных школ при условиях, что в классе набиралось не менее 10 человек и что рядом имелась соответствующая английская школа.

В 1897 Лорье был награждён орденом Святого Михаила и Святого Георгия, что дало ему право на рыцарство и приставку сэр к имени.

Лорье стремился в период пребывания у власти уменьшить связи с Великобританий и Европой, развивая отношения с США, хотя отправил канадские войска для участия в Англо-бурской войне. Поощрялось развитие промышленности и частного предпринимательства, была достроена Тихоокеанская железная дорога. В 1910 году Канада получила свой военно-морской флот. В период премьерства Лорье были учреждены провинции Альберта и Саскачеван, а также территория Юкон.

Под руководством Лорье либералы побеждали на всеобщих выборах четыре раза подряд, однако в 1911 политика Лорье, направленная на свободную торговлю с США, потеряла популярность, и на досрочных выборах, вызванном столкновением либералов с консервативными фермерами, либералы потерпели поражение. Новое правительство возглавил Роберт Лэрд Борден. Лорье вновь ушёл в оппозицию, решительно выступая против участия Канады в Первой мировой войне и введения всеобщей воинской повинности во время кризиса призыва 1917 года.

Уилфрид Лорье умер в 1919 в Оттаве, оставаясь лидером оппозиции. Пятнадцатилетнее правление Лорье остаётся самым долгим в истории Канады, как и членство в Палате общин в течение 45 лет[1]. В рейтинге премьер-министров, составленном журналом «Maclean’s», Лорье занял третье место после Уильяма Лайона Макензи Кинга и Пьера Трюдо[2]. Портрет Лорье изображён на банкноте 5 долларов. Кроме того, в честь него была названа гостиница «Шато-Лорье» в Оттаве, ряд улиц в городах Канады (Лорье-авеню в Оттаве, улицы Лорье в Гатино и Монреале, и т. д.).

Напишите отзыв о статье "Лорье, Уилфрид"

Примечания

  1. [www.parl.gc.ca/information/about/people/key/service_parl.asp?lang=E&Hist=Y&cham=H&begin=14610&end=16435&Service=Z&s_t=G&nm= Canadian Parliament]
  2. [www.ggower.com/dief/text/maclean2.shtml ggower.com]

Литература

  • Нохрин И.М. [www.academia.edu/1763669/_._._-_XIX_-_XX_._ Общественно-политическая мысль Канады и становление национального самосознания (последняя треть XIX - начало XX вв.)]. — Huntsville: Altaspera Publishing & Literary Agency, 2012. — 232 с. — ISBN 978-1-105-76379-3 (обл.)

Отрывок, характеризующий Лорье, Уилфрид

Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?