Лосиный Остров

Лосиный ОстровЛосиный Остров

</tt>

</tt>

</tt>

Национальный парк «Лосиный Остров»
Категория МСОП — II (Национальный парк)
55°51′30″ с. ш. 37°48′52″ в. д.55.85833° с. ш. 37.81444° в. д. / 55.85833; 37.81444
Расположение	Москва и Московская область
Страна	Россия Россия
Регион	Москва
Ближайший город	Москва
Площадь	116,215 км²
Дата основания	24 августа 1983 года
Управляющая организация	Федеральное государственное бюджетное учреждение Национальный парк «Лосиный Остров»
Национальный парк «Лосиный Остров»
Национальный парк «Лосиный Остров»

Историческая местность в Москве

Лосиный Остров
Алексеевский пруд в Лосином Острове
История
В составе Москвы с	1960 год
Расположение
Округа	ВАО
Районы	Богородское, Гольяново, Метрогородок
Станции метро	01 Бульвар Рокоссовского 03 Щёлковская 06 Бабушкинская 14 Белокаменная 14 Ростокино 14 Бульвар Рокоссовского
Координаты	55°50′24″ с. ш. 37°44′24″ в. д.55.8400000° с. ш. 37.7400000° в. д. / 55.8400000; 37.7400000

Лоси́ный О́стров — один из первых национальных парков в России (создан в 1983 году, одновременно с Сочинским), расположен на территории Москвы и Московской области (городской округ Балашиха, городской округ Королёв, Щелковского района и городской округ Мытищи). Крупнейший лесной массив в Москве и крупнейший среди лесов, расположенных в черте городов (Московская часть леса). Особо охраняемая территория федерального значения, категория II по классификации МСОП.

Протяженность границ национального парка с городской застройкой превышает 110 км. В непосредственной близости от границ парка живёт около 2 млн чел. Посещаемость территории в среднем 10 тыс. чел. ежедневно, до 150 тыс. чел. в выходные дни, в сумме 7 млн чел. в год.

Достопримечательности

Наиболее живописные места Лосиного Острова

• Долина р. Яузы в р-не Богородское (г. Москва)
• Подмосковная тайга (старые хвойные и смешанные леса Лосиноостровского лесопарка, г. Москва)
• Алексеевская роща и Алексеевский (Булганинский) пруд (г. Балашиха)
• Яузский водно-болотный комплекс и Мытищинская водозаборная станция (г. Мытищи)
• Коржевские посадки (рукотворный лесопарковый ландшафт по границе с г. Королёв)
• Карьер возле ул. Торфопредприятие (г. Королёв)

Интересные объекты для посещения

• Лосиная Биостанция. Работает с 2002 года. Открылась в декабре 2015 года после реконструкции. Здесь возможно потрогать и покормить лося, узнать все о его жизни.
• Дендрарий. Открыт в 2014 году. В тематике экспозиции переплетаются три темы — разнообразие лесов России, животный мир Подмосковья и труд работников леса. Дендрарий расположен рядом с Алексеевской рощей (участком 200-летних сосновых и липовых лесов). В ландшафте рощи до сих пор прослеживаются черты планировки загородной усадьбы рубежа XVII—XVIII вв., курганы XII в.
• Музей «Русский быт». Существует с 1998 года, в 2015 году реконструирован. Показаны крестьянский и слободской быт рубежа XIX—XX веков и хозяйство вятичей периода колонизации долины р. Москвы (Х век).
• Вышка для наблюдений за птицами на Чугунном мосту (г. Мытищи). С вышки хорошо просматриваются мелководья и тростниковые заросли. Интересна для посещения весной и осенью, во время пролёта.

География

Общая площадь национального парка на 2001 год составляла 116,215 км². Лес занимает 96,04 км² (83 % территории), из которых 30.77 км² (27 %) находятся в черте города Москвы. Остальную часть занимают водоёмы — 1,69 км² (2 %) и болото — 5,74 км² (5 %). Дополнительные 66,45 км² подготовлены для расширения парка.

Парк подразделяется на пять функциональных зон:

• Заповедная зона, строго запрещен доступ и любая хозяйственная деятельность — 1,8 км² (1,5 % территории);
• Особо охраняемая зона, доступ разрешен по согласованию с администрацией или в сопровождении сотрудников парка — 42,9 км² (34,6 %);
• Зона охраны памятников истории и культуры, открыта для посещения, запрещены мероприятия, изменяющие исторический облик ландшафта — 0,9 км² (0,7 %);
• Рекреационная зона, открыта для свободного посещения — 65,6 км² (52,8 %);
• Хозяйственная зона, включает объекты, важные для обеспечения жизнедеятельности парка и прилегающих жилых массивов — 12,9 км² (10,4 %).

Включает в себя 6 лесопарков: Яузский и Лосиноостровский (находятся в черте Москвы), а также подмосковные Мытищинский, Лосинопогонный, Алексеевский и Щелковский. Географически парк находится у границ Мещёрской низменности и южных отрогов Клинско-Дмитровской гряды, которая является водоразделом между Москвой-рекой и Клязьмой. Рельеф местности — слегка холмистая равнина. Высота над уровнем моря колеблется от 146 м (пойма реки Яузы) до 175 м. В центральной части парка рельеф наиболее плоский. Самой живописной является юго-западная часть парка, где террасы над поймой Яузы имеют достаточно крутые склоны.

На территории парка истоки рек Яуза и Пехорка. Естественное русло Яузы было значительно разрушено при добыче торфа в 1950—1970 годы; русло Пехорки сильно изменилось при строительстве Акуловской ГЭС. На территории Лосиного Острова в Яузу впадает несколько небольших рек и ручьёв, среди которых Ичка и Будайка.

История

Лосиный Остров известен с 1406 г. C XV по XVIIΙ вв. угодья входили в состав Тайнинской дворцовой волости, земли которой с древних времен служили охотничьими угодьями для русских князей и царей. Так, в 1564 г. здесь охотился на медведей Иван IV. В целом, для Лосиного Острова сохранялся заповедный режим. В 1799 году леса передаются в ведомство казны и проводится первая топографическая съёмка; лес разбивается на кварталы, площадь каждого равняется квадратной версте. Первое лесничество было основано здесь в 1842 году, тогда же старшим таксатором Егором Гримме и младшим таксатором Николаем Шелгуновым завершается первое лесоупорядочивание. По его результатам в лесном фонде отмечено доминирование ели (67 %), которая впоследствии сменилась сосной и берёзой.

В 1844 году лесничим Василием Гершнером было положено начало созданию в Лосином Острове рукотворных лесов. Активные лесокультурные работы, причём преимущественно посевы и посадки сосны, велись на протяжении 115 лет. Эти посадки до сих пор оказываются стойкими к интенсивному антропогенному воздействию.

В середине XIX века была организована Лосиноостровская лесная дача (Погонно-Лосино-Островское лесничество), начинался период систематического лесного хозяйствования.

Идею создания национального парка ещё в 1912 году выдвинул заведующий лесничеством коллежский советник Сергей Васильевич Дьяков. В 1934 году Лосиный Остров включён в 50-километровый «зеленый пояс» вокруг Москвы.

Больша́я часть лесного массива была срублена во время Великой Отечественной войны. В 1979 году объединённым решением Московского городского и областного Советов народных депутатов Лосиный Остров был преобразован в природный парк, а 24 августа 1983 года решением Совета Министров РСФСР был образован национальный парк.

В сентябре 2006 года мэр Москвы Ю. Лужков направил в Правительство России письмо с просьбой о сокращении площади национального парка на территории Москвы на 150 га (на этой территории планировалось проложить трассу Четвёртого транспортного кольца, а также построить коттеджный посёлок — «Посольский городок»). Компенсировать эти территории предлагалось за счёт Горенского лесопарка Балашихинского спецлесхоза (Московская область). В январе 2007 Правительство России отказало московскому мэру в изменении границ «Лосиного Острова».

Состав

• Алексеевский лесопарк
• Мытищинский лесопарк
• Яузский лесопарк
• Лосиноостровский лесопарк
• Лосино-Погонный лесопарк
• Щелковский лесопарк

Границы и незаконная застройка

14 декабря 2009 года Арбитражным судом Московской области по заявлению областной прокуратуры было вынесено решение о признании частично недействующим генплана городского округа Балашиха, где были неправильно отображены границы Национального парка «Лосиный остров». Федеральный арбитражный суд Московского округа оставил это решение без изменений.

Разработанный генеральный план городского округа Балашиха, утверждённый Советом депутатов и лично главой городского округа В. Г. Самоделовым в декабре 2005 года, содержал недостоверную информацию о границах Национального парка и частично предусматривал её освоение. Обозначенная на плане граница парка отступала от установленной границы на отдельных участках до 400 метров.

Таким образом, в нарушение действующего законодательства документ в департамент Росприроднадзора по Центральному федеральному округу не представлялся и не согласовывался и был принят в нарушение Федерального закона «Об особо охраняемых природных территориях». Этот закон предусматривает, что вопросы социально-экономической деятельности хозяйствующих субъектов, а также проекты развития населённых пунктов, находящихся на территориях соответствующих национальных парков, и их охраняемых зон согласовываются с федеральными органами исполнительной власти.

«При возведении нового микрорайона Щитниково в августе 2008 года застройщик „Строительная фирма Кифо-Н“ самовольно огородил земельный участок, расположенный в 49 квартале Алексеевского лесопарка и произвёл работы по обустройству котлована и траншеи. В результате была повреждена почва на площади 3764 кв. метров и уничтожены лесные культуры на площади 1 га. Ущерб составил свыше 62 млн 792 тысячи рублей», — констатировала Генпрокуратура.

По факту незаконной порубки деревьев с самовольным захватом территории было возбуждено уголовное дело, которое расследует следственное управление при УВД по городскому округу Балашиха.

Флора и фауна

Национальный парк расположен в подзоне широколиственно-еловых лесов Валдайско-Онежской подпровинции Северо-европейской таёжной провинции Евроазиатской таёжной области. В Лосином Острове произрастает более 500 видов сосудистых растений, в том числе 32 вида древесных, 37 видов кустарниковых. Лесообразующие породы деревьев — берёза (46 % лесопокрытой площади), сосна (22 %), ель (16 %), липа (13 %), дуб (3 %). Доля остальных пород незначительна. Широко представлены виды травянистых растений, отнесенные к категории редких и подлежащих охране на территории Москвы и Московской области (волчеягодник обыкновенный, ландыш, купальница европейская, колокольчик персиколистный, колокольчик крапиволистный, любка зеленоцветковая, любка двулистная, гнездовка настоящая и др.) Здесь находится единственное место в ближнем Подмосковье, где естественно произрастает печёночница благородная.

Фауна насчитывает более 230 видов позвоночных животных, в том числе более 160 видов птиц, 38 видов млекопитающих; 15 видами представлены рыбы, 10 — земноводные и 5 — пресмыкающиеся. По сведениям сотрудников службы содержания и благоустройства национального парка, в начале 2013 г. на территории Лосиного Острова обитали 70 лосей, 300 пятнистых оленей, 200 кабанов, 300 зайцев; встречаются также лисицы, американские норки, енотовидные собаки, белки, орешниковые сони, бобры, ондатры, рыжие полёвки, лесные мыши, ястребы-тетеревятники, орланы-белохвосты и многие другие.

Истребление фауны бездомными собаками

В начале XXI века дикая фауна подвергается истреблению со стороны стай бездомных собак, обитающих в парке. По данным газеты «Известия», стаи из 10—15 собак в парке охотятся на молодых кабанят и оленей, отбивая их от родителей, разоряют наземные гнезда птиц, ловят белок, горностаев, хорьков и других животных. По данным главного редактора Красной Книги Москвы Бориса Самойлова, бродячие псы почти полностью уничтожили пятнистых оленей в парке.

Заместитель директора национального парка Владимир Соболев в 2009 году сообщил, что предшествующей зимой было 5 инцидентов, связанных с гибелью животных в результате нападения собачьих стай: погибли олени, лось и кабан.

По данным газеты «Московский комсомолец», которая ссылается на сотрудников национального парка, 17 дальневосточных оленей были завезены в заповедную часть «Лосиного Острова» в 1960-е годы. В начале XXI века поголовье стада насчитывало около 200 особей. Однако с 2005 года сотрудники стали находить обглоданные скелеты оленей, которые стали жертвой нападения бездомных собак. Лишь за одну зиму 2008—2009 года в результате нападения псов погибло 17 оленей, что составляет около 10 % от стада, утверждает издание.

Улицы на территории Лосиного Острова

Абрамцевская просека Бумажная просека Улица Богатырский Мост Белокаменное шоссе МКАД

1-й Белокаменный проезд 2-й Белокаменный проезд Лосиноостровская улица Яузская аллея

Населённые пункты на территории Лосиного острова

Посёлок Мосводоканала, Супонево, Балашиха (мкр. Абрамцево), Новый свет, Долгое Лёдово, Оболдино, Королёв (микрорайоны Торфопредприятие, Погонный, 12-й переключатель, Оболдино).

Литература

• Бобров Р. В.  Всё о национальных парках. — М.: Молодая гвардия, 1987. — 224 с. — (Эврика). — 100 000 экз.
• Павлова Т. Н.  Парки культуры и отдыха, сады, лесопарки (Лосиноостровский лесопарк) // Досуг в Москве: Справочник. 3-е изд / А. В. Анисимов, А. В. Лебедев, Т. Н. Павлова, О. В. Чумакова; Художник И. Капустянский; Автор карт-схем А. Лебедев. — М.: Московский рабочий, 1989. — С. 377. — 384, [32] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-239-00189-8.
• Национальные парки России. Справочник / Под ред. И. В. Чебаковой. — М.: ЦОДП, 1996.
• Киселёва В. В. Состояние и функции лесов Национального парка «Лосиный остров» // [www.vniilm.ru/ru/component/docman/doc_download/253------ Проблемы и перспективы совершенствования лесоводственных мероприятий в защитных лесах : Международная научно-практическая конференция; 18–20 июня 2013 г.]. — Пушкино: ВНИИЛМ, 2014. — С. 82-84. — 186 с. — ISBN 978-5-94219-195-5.
• Абатуров А. В., Кочевая О. В., Янгутов А. И. 150 лет Лосиноостровской лесной даче: Из истории национального парка «Лосиный Остров».- М.: Аслан, 1997. — 228 с. — ISBN 5-7756-0035-5
• Мерзленко М. Д., Мельник П. Г., Сухоруков А. С. Лесоводственная экскурсия в Лосиный Остров. — М.: МГУЛ, 2008. — 128 с.
• Лосиный Остров: века и вехи / Под ред. Ф. Н. Воронина, В. В. Киселевой. — М.: Т-во научных изданий КМК, 2010. — 116 с. — ISBN 978-5-87317-766-0.
• Предварительные итоги изучения флоры Лосиного Острова: сб. ст. — М.: Галлея-принт, 2011. — 112 с.
• Научные труды национального парка «Лосиный остров». (к 20-летию со дня организации национального парка): сб. ст.; под ред. В. В. Киселевой. — М.: «Крук-Престиж», 2003. — Вып. 1 — 224 с. — ISBN 5-901838-19-X.
• Научные труды национального парка «Лосиный остров»: сб. ст.; под ред. В. В. Киселевой. — М.: ВНИИЛМ, 2009. — Вып. 2. — 194 с.
• Научные труды национального парка «Лосиный остров»: сб. ст.; под ред. Ф. Н. Воронина, В. В. Киселевой. — М.: Издательство «Типография Эй Би Ти Групп», 2014. — 208 с. — ISBN 978-5-905385-16-2.

Ссылки

• [elkisland.ru/ Официальный сайт]
• [oopt.info/losiny/index.html Особо охраняемые природные территории России]
• [losostrov.zapoved.ru/ Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации]
• [www.ifi.rssi.ru/LO/REVIEW.HTML ГИС НП «Лосиный Остров»]
• [kulttur.com/zapnac/nacp/138-losinoostrovskii Сайт Культурный мир]
• [elkisland.org.ru/ Неофициальный блог парка «Лосиный Остров»]

Видеоролики

•  [youtube.com/watch?v=JkUCMUsG_Z0 «Остров сокровищ»]  — художественно-документальный фильм, посвящённый исследованию фауны Лосиного острова
•  [youtube.com/watch?v=h6R1U8Bmmtk Ускользающая красота]
•  [youtube.com/watch?v=xoJQH0texbI Лосиный Остров]
•  [youtube.com/watch?v=UfLzNNUhBOE Пятнистые олени Лосиного Острова в «летней шерсти»]

Отрывок, характеризующий Лосиный Остров

Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]