Лосский, Константин Владимирович

Константин Владимирович Лосский
укр. Костянтин Володимирович Лоський
Научная сфера:	право
Альма-матер:	Варшавский университет

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Константин Лосский (укр. Костянтин (Кость) Лоський; 28 января 1864, Санкт-Петербург — 14 октября 1933, Прага) — украинский правовед, историк, общественный и политический деятель.

Биография

Изучал право в Петербургском и историю в Варшавском университетах. С 1896 г. сотрудничал в журнале «Исторический вестник». Много лет работал на Холмщине, в 1906—1907 гг. редактор газеты «Буг».

С весны 1917 г. принимал участие в работе Центральной Рады. С мая 1917 г. комиссар Временного правительства в Бучацком уезде, с июня товарищ губернского комиссара Тернопольской губернии, затем и. о. губернского комиссара. Осенью 1917-весной 1918 гг. возглавлял департамент в Генеральном секретариате внутренних дел УНР, также работал в Генеральном секретариате иностранных дел.

Истинная федерация Украины с Россией будет возможна только тогда, когда русский большевизм безо всяких воздействий со стороны, сам себя изживет и, доведя русский народ до окончательного разложения, создаст так сказать удобрение, навоз для развития в этом народе зачатков государственного смысла.. Константин Лосский о вероятной федерации Украины с Россией, 1918 г.

В 1918—1920 гг. — посол Украинской державы (затем УНР) в Финляндии, Швеции и Дании (с резиденцией в Стокгольме).

С 1920 г. в эмиграции в Чехословакии. Профессор римского права Украинского свободного университета, декан юридического факультета (1927—1928), проректор (1929—1930). С 1928 г. член НТШ.

Переводил Шевченко, Чехова, Гейне, Байрона.

Семья

Сын Игорь (1900—1936), участник боя под Крутами, референт министерства иностранных дел Украинской державы (затем УНР), историк.

Сочинения

• Украинский вопрос, Россия и Антанта. Гельсингфорс, 1918. (под псевдонимом К. Вышевич)
• La souveraineté ukrainienne dans son passé, son présent et son avenir. Stockholm, 1919.
• Нарис римської історії. Гельсiнгфорс, 1919.
• Короткий нарис грецької історії. Прага, 1921.
• Історія і система римського приватного права. [Б. м.], 1921. Т. 1; Прага, 1923—1924. Т. 2-3.

Литература

• Стрельский Г.В. Украïнська дипломатiя нацiонально-державного вiдродження 1917-1920 рр. в особах: Навчально-довiдковий посiбник. Киïв, 2000. С. 20
• Российское научное зарубежье: Материалы для библиографического словаря / Авт.-сост. М.Ю. Сорокина. М., 2011. Пилотный вып. 4: Юридические науки XIX – первая половина XX в. С. 107-108
• Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи 1917-1997: В 6 т. / Сост. В.Н. Чуваков. М., 2004. Т. 4: Л-М. С. 219.

См. также

• Сергей Шелухин

Отрывок, характеризующий Лосский, Константин Владимирович

Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.