Лотарингский (франкский) диалект
| Лотарингский диалект | |
| Самоназвание: |
Lothringisch |
|---|---|
| Страны: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Франкский лотарингский диалект (нем. Lothringisch, фр. Francique lorrain) — собирательное название для рейнско-франкских и мозельско-франкских диалектов, которые распространены в Лотарингии, включая люксембургский язык. Диалект распространён в департаменте Мозель и там называется носителями платским (Lothringer Platt, Lothringer Déitsch). Во французском языке для таких диалектов существует понятие патуа (patois), к которому долгое время причисляли лотарингский. С 1980-х в обиход вошло понятие francique (франкский), которое позволило уже точно разграничить лотарингский средненемецкий диалект от галло-романского лотарингского языка. В послевоенное время франкский лотарингский диалект стал оттесняться французским языком, подобно многим другим диалектам на территории Франции. Родившиеся после 1945 года носители диалекта владеют им как вторым языком, но уже редко считают его родным.
Лексика лотарингских диалектов подробно описана в Словаре немецко-лотарингских диалектов
- Dialectes de Moselle.svg
- Les dialectes mosellans.jpg
Напишите отзыв о статье "Лотарингский (франкский) диалект"
Литература
- Michael Ferdinand Follmann: Wörterbuch der deutsch-lothringischen Mundarten, Straßburg 1909.
Отрывок, характеризующий Лотарингский (франкский) диалект
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
