Лотф Али-шах

Лотф Али-шах перс. لطفعلى خان زند‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Шах Персии
1789 — 1794
Предшественник:	Сеид Мурад Хан
Преемник:	Ага Мохаммед Шах Каджар
Вероисповедание:	Ислам, шиитского толка
Рождение:	1769(1769)
Смерть:	1794(1794)
Род:	Зенды
Отец:	Джафар-шах

Лотф Али-шах (перс. لطفعلى خان زند‎; ок. 1769— октябрь 1794) — последний шах Персии (Ирана) из династии Зендов (1789—1794). Старший сын и преемник персидского шаха Джафар-шаха (1785—1789).

Биография

Лотф Али-шах пришел к власти после десятилетней борьбы за наследство среди представителей династии Зендов. В 1779 году после смерти основателя династии, Карим-хана Зенда (1760—1779), началась длительная междоусобная борьба за власть между его сыновьями и братьями. Постепенно большинство персидской знати стало переходить на сторону Ага Мохаммада Хан Каджара (1779—1797), предводителям тюркского племени Каджаров, который стремился победить Зендов и подчинить своей власти весь Иран.

Лотф Али-шах изображался человеком мужественным и настойчивым, пользовавшимся поддержкой своих подданных. Если бы Лотф Али-шах смог победить своего противника Ага Мохаммада Хана, он бы мог объединить под своей верховной властью Иран. Но роковая ошибка в генеральной битве положила конец амбициям Лотф Али-шаха. После его поражения 44-летнее правление династии Зендов подошло к концу.

В январе 1789 года в Ширазе в результате дворцового заговора был убит Джафар Хан (1785—1789), отец Лотф Али-шаха, вместе со своими приближенными. Организатором заговора был Саид Мурад-хан Зенд, родственник и соперник Джафар-хана. Саид Мурад-хан провозгласил себя новым шахом, но занимал престол только в течение четырех месяцев. В мае 1789 года Лотф Али-шах с войском двинулся на Шираз, столицу Зендов, и осадил город. Саид Мурад-хана вынужден капитулировать. Лотф Али-шах занял Шираз, приказал казнить своего родственника Саид Мурад-хана, а сам вступил на шахский престол.

В том же 1789 году Ага Мохаммед Шах Каджар, правитель Северного Ирана, собрал силы и выступил в поход против Лотф Али-шаха. Битва между противниками произошла под стенами Шираза. Ага Мохаммед Шах Каджар одержал победу, использовав верблюдов, которые напугали конницу противника. Несмотря на своё поражение, Лотф Али-шах удержал за собой Шираз, а Ага Мохаммед Шах Каджар вернулся в Тегеран.

В следующем 1790 году Лотф Али-хан предпринял поход против наместника Кермана, который отказался лично прибыть в Шираз и подчиниться Зендам. Эта кампания завершилась неудачно, из-за суровой зимы Лотф Али-шах потерял много своих воинов и вынужден был вернуться.

В 1791 году Лотф Али-шах с войском выступил в поход на Исфахан, чтобы отбить этот важный город у династии Каджаров. Он становится все более подозрительно относится к своему визирю Хаджи-Ибрахиму. Отправляясь в поход против Каджаров, Лотф Али-шах взял с обой в качестве заложника сына Хаджи-Ибрахима. В отсутствие шаха визирь Хаджи-Ибрахим захватил Шираз и перешел на сторону Ага Мохаммед Каджара. Одновременно родственники Хаджи-Ибрахима подняли бунт в шахской армии. Лотф Али-шах отступил в Керман, но потерпел поражение от Фатх-Али-хана, племянника Ага Мохаммеда Каджара. Лотф Али-шах с небольшим количеством сторонников бежал назад в Шираз, но Хаджи-Ибрахим отказался его впустить. Большая часть сторонников Лотф Али-шаха, опасаясь за судьбы сових семей, остававшихся в Ширазе, покинула его. Тогда Лотф Али-шах с горсткой сторонников бежал в Бушир, но не получил поддержки от местного наместника. Шах отправился в портовый город Бендер-Риг, где получил помощь от местного губернатора. Здесь Лотф Али-шах собрал небольшое войско и захватил города Бушир и Казерун. Правитель Казеруна был схвачен и ослеплен.

В 1791 году Лотф Али-шах выступил в поход на свою столицу Шираз, которую визирь Хаджи-Ибрахим передал его сопернику Ага Мохаммеду Каджару. Лотф Али-шах одержал победу над армией под командованием Мустафы Кули-хана Каджара. Вскоре Ага Мохаммед Шах Каджар во главе большой армии (30-40 тыс. чел.) выступил в поход против Лотф Али-шаха. В решающей битве Лотф Али-шах, несмотря на первоначальный успех, потерпел полное поражение от превосходящих сил Ага Мохаммед Каджара. Шираз был осажден и сдался в результате измены. Город был разграблен и разрушен.

Лотф Али-шах со своими сторонниками бежал в Керман и укрылся в Табасе. Лотф Али-шах попытался отбить Шираз обратно, но потерпел поражение. В июле 1792 года по приказу Ага Мохаммеда Каджара семья Лотф Али-шаха и родственники из династии Зендов были вывезены из Шираза в Тегеран.

В 1793 году Лотф Али-шах, не сумев вернуть Шираз, отправился в Кандагар, чтобы попросить военной помощи у афганского правителя Тимур-шаха. Однако в мае 1793 года Тимур-шах скончался, и Лотф Али-шах вынужден был вернуться обратно. Получив поддержку от племенных лидеров Бама и Нармашира, Лотф Али-шах продолжил борьбу с Каджарами. Во главе 1000 всадников Лотф Али-шах в 1794 году вступил в Керман, который удерживал в течение четырех месяцев. В августе 1794 года Ага Мохаммед Каджар во главе большой армии осадил Керман. После длительной осады город пал в результате измены. По приказу Ага Мохаммед Каджара Керман был полностью разграблен. Все мужское население (20 ты. чел.) было перебито и ослеплено. Женщины и дети были проданы в рабство. Лотф Али-шах смог вырваться из Кермана и укрылся в Баме. Однако правитель Бама предал Лотф Али-шаха и перешел на сторону Ага Мохаммед Каджара. Лотф Али-шах был схвачен в Баме. Легенда гласит, что Лотф Али-шах в одиночку отважно сражался в течение двух часов с 14 противниками, пока не был схвачен.

Ага Мохаммед Каджар приказал пытать Лотф Али-шаха перед окнами своего дворца в Ширазе. Ему отрубили руку и выкололи глаза, после чего повезли на казнь в Тегеран. По пути 25-летний Лотф Али-шах, обессиленный жестокими пытками, скончался.

Английский писатель сэр Харфорд Джонс Бриджес знал Лотф Али, которого он называл «последним рыцарем среди царей Персии». Бриджес описал печальную смерть Лотф Али-шаха, его сын был кастрирован, его дочери были выданы замуж за простолюдинов, а его жена была обесчещена.

Его могила находится в Emamzadeh Zeid в Старом базаре Тегерана, портрет находится в Музее изобразительных искусств в Дворце Саадабада. Он сказал, что Лотф Али Хан был однозначно красивый и чрезвычайно умело обращается с мечом.

Сегодня одна из основных улиц в Ширазе носит имя Лотф Али-шаха Зенда. В Ширазе и в других городах многие улицы носят имя Карим-хана Зенда, основателя династии Зендов.

Литература

[slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8.%20%D0%9C%D1%83%D1%81%D1%83%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA%20XV-XX/%D0%97%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B/ К. В. Рыжов «Все монархи мира. Мусульманский Восток. XV—XX вв.»](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))

Отрывок, характеризующий Лотф Али-шах

Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.