Лоуренсон, Марк

Марк Лоуренсон
Общая информация
Полное имя	Марк Томас Лоуренсон
Прозвище	Лоуро
Родился	Престон, Ланкашир, Англия
Гражданство	Англия Ирландия
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1974—1977	Престон Норт Энд	73 (2)
1977—1981	Брайтон энд Хоув	152 (5)
1981—1988	Ливерпуль	241 (11)
1988—1989	Барнет	2 (0)
1989	Тампа-Бэй Раудис	20 (3)
1990—1991	Корби Таун	? (?)
1992	Чешем Юнайтед	? (?)
Национальная сборная**
1977—1987	Ирландия	39 (5)
Тренерская карьера
1988	Оксфорд
1989—1990	Питерборо
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ма́рк То́мас Ло́уренсон (англ. Mark Thomas Lawrenson, родился 2 июня 1957 года, в Престоне, графство Ланкашир, Англия) — английский футболист, центральный защитник, более всего известный своими выступлениями за «Ливерпуль» и сборную Ирландии. В настоящее время работает экспертом-аналитиком телекомпании BBC.

Футбольная карьера

Престон и Брайтон

Марк начал карьеру в возрасте 17-лет в команде из своего родного Престона — клубе «Престон Норт Энд», которым в то время руководил чемпион мира 1966 года Бобби Чарльтон. Уверенная игра Лоуренсона в защите вскоре привлекла внимание тренеров сборной Ирландии, тренер которой Джонни Джайлз обнаружил, что Марк может выступать за сборную «Зелёного острова» благодаря тому, что его дед был ирландцем. Первый из 39 матчей за национальную команду Лоуренсон провёл в возрасте 19 лет — 24 апреля 1977 года он вышел на поле в товарищеском матче против Польши, завершившемся вничью 0:0. По итогам сезона молодой защитник получил награду Игрока года по версии болельщиков «Престона».

Проведя 73 матча за родной клуб, летом 1977 он перешёл в «Брайтон энд Хоув Альбион» за 100 тысяч фунтов. По иронии судьбы, предложение «Брайтона» оказалось руководству «Престона» более привлекательным, чем предложение «Ливерпуля», также проявлявшего к нему интерес. Дебют Лоуренсона в новой команде состоялся 20 августа 1977 в гостевом поединке против «Саутгемптона». Вскоре Марк стал игроком основы клуба, сезоне 1977/78 он 40 раз выходил на матчи лиги, а к концу сезона 1980/81 на его счету было уже 152 появления на поле в матчах лиги за «Брайтон». Однако в 1981 году его команда оказалась перед лицом финансового кризиса, и, чтобы избавиться от долгов, руководство решило продать Лоуренсона. Желающих приобрести защитника было немало, но расторопнее всех оказался «Ливерпуль», менеджер которого Боб Пэйсли на этот раз не упустил шанса подписать этого игрока.

Ливерпуль

За Марка «Ливерпулю» пришлось выложить 900 тысяч фунтов, что стало на тот момент рекордом для клуба. Летом 1981 года Лоуренсон оказался на «Энфилде», где он должен был стать партнёром Алана Хансена в центре защиты, так как Фил Томпсон получил травму, однако нередко его использовали и в качестве крайнего защитника или в полузащите. Первый свой матч в «Ливерпуле» он провёл 29 августа 1981 на позиции левого защитника, в этой игре Красные уступили в гостях «Вулверхэмптону» со счётом 0:1. Месяц спустя, 30 сентября, он забил свой первый гол за клуб. Произошло это в матче, проводившемся в рамках розыгрыша Кубка Чемпионов, «Ливерпулю» на Энфилде противостоял финский клуб «Оулу». Лоренсон вышел на замену Рэю Кеннеди на 64-й минуте, а уже на 72-й забил гол. Кстати, ещё одним игроком, забившим в этот день свой первый мяч за «Ливерпуль» стал Иан Раш.

В первый же сезон Лоуренсон выиграл с «Ливерпулем» чемпионат и Кубок Лиги, в следующем году его команда удержала оба этих трофея, а ещё год спустя выиграла оба турнира и в третий раз подряд. В 1984 году «Ливерпуль» выиграл ещё и Кубок чемпионов.

К тому времени, когда «Ливерпуль» в 1986 году сделал «дубль», выиграв чемпионат и Кубок Англии, пара центральных защитников Хансен — Лоуренсон уже была признана самой сильной в Англии. Однако на тот момент конкуренцию Лоуренсону уже стал составлять молодой Гари Гиллеспи. Ещё лишь один сезон пару защитников «Ливерпуля» составляли Хансен и Лоуренсон. Потом Марк получил травму, которая вынудила его раньше времени закончить карьеру. Но чемпионскую медаль по итогам сезона 1987/88 он всё же получил.

Тренерская карьера

Завершив карьеру в «Ливерпуле» Лоуренсон почти тотчас же получил приглашение возглавить «Оксфорд Юнайтед», но его работу там нельзя назвать успешной, он ушёл с поста сразу же после того, как руководство, не спросив мнения Марка, решило продать лучшего игрока команды Дина Сондерса. В сентябре 1989 года он был назначен главным тренером «Питерборо Юнайтед», однако год спустя, в ноябре 1990, он покинул и этот пост, не добившись особых успехов.

Карьера на телевидении

Лоуренсон начал работать аналитиком на телевидении, но затем на некоторое время вернулся в футбол, став тренером по оборонительным действиям в «Ньюкасле» Кевина Кигана. Однако вскоре Лоуро вновь вернулся к работе в массмедиа. С тех пор он зарекомендовал себя одним из самых проницательных аналитиков и неплохим комментатором, работая и для телевидения и для радио BBC. Нередко он пересекался на таких программах со своим старым партнёром по обороне «Ливерпуля» Аланом Хансеном. После ухода Тревора Брукинга именно Лоуренсон стал основным со-комментатором на главных футбольных матчах как внутреннего чемпионата, так и международных соревнований. Также он регулярно появляется в программах Football Focus и Match of the Day и часто комментирует воскресные вечерние матчи для BBC Radio Five Live. Раньше он также работал вместе с экс-форвардом «Ливерпуля» и нынешним наставником сборной Уэльса Джоном Тошаком для телеканала TV3 в Ирландии на матчах Лиги чемпионов.

Марк работает на радио Today FM в качестве футбольного эксперта в программе «Premiership Live», где проходят обсуждения событий, связанных с футболом и делаются прогнозы на матчи, которые должны состояться во второй половине дня.

Одним из самых примечательных моментов в его теле-карьере стало то, что Марк сбрил свои «фирменные» усы, после того, как в эфире программы Football Focus предсказал, что «Болтон» покинет Премьер-Лигу по итогам сезона 2001/02. Команда Сэма Эллардайса по окончании сезона из Премьер-Лиги не вылетела, и Лоуренсон сдержал слово, сбрив усы (с тех пор он их больше не отпускал).

Марк ведёт колонку, посвящённую клубу «Престон Норт Энд» в одной из газет Престона, а также еженедельную колонку в газете «Liverpool Daily Post».

Не так давно Лоуренсон вместе с комментатором телеканалов ITV и Setanta Sports — Джоном Чэмпионом — записал комментаторские семплы для игры Pro Evoluton Soccer 2008, выпущенной японской фирмой Konami, но отзывы об этой работе носят смешанный характер.

Лоуро до сих пользуется любовью и уважением среди болельщиков «Ливерпуля» и в 2006 году занял 35 место в голосовании 100 Players Who Shook The Kop (100 игроков, которые потрясли Коп), от участников которого требовалось выбрать десять лучших игроков клуба всех времён. В голосовании приняли участие более 110 тысяч болельщиков команды со всего мира, а его результаты были опубликованы на [www.liverpoolfc.tv официальном сайте команды]. Тем не менее фаны остались очень недовольны тем, как он комментировал матч третьего раунда Кубка Англии, состоявшемся на «Энфилде» 7 января 2007 года. Лоуренсон никак не отреагировал на протесты болельщиков «Ливерпуля», требовавших справедливости в деле о трагедии на шеффилдском стадионе «Хиллсборо», в результате которой погибло 96 болельщиков. Джон Мотсон, также комментировавший этот матч, несколько раз пытался вызвать Лоуренсона на разговор об этом, но так и не сумел. 16 января 2007 года в своей колонке в «Liverpool Daily Post» Марк описал протест, как «мощный и разумный способ разъяснить свою точку зрения, способ, на который способен только Коп».

Достижения

• Первый дивизион Англии: 1982, 1983, 1984, 1986, 1988
• Кубок Англии: 1986
• Кубок Европейских чемпионов: 1984
• Кубок Лиги: 1982, 1983 and 1984
• Суперкубок Англии по футболу: 1982, 1986

Ссылки

• [www.liverbird.ru/player/1610 Профиль игрока на Liverbird.ru] (рус.)
• [www.liverpoolfc.tv/team/past_players/players/lawrenson/ Профиль игрока на официальном сайте «Ливерпуля»] (англ.)
• [www.lfchistory.net/player_profile.asp?player_id=354 Профиль и статистика игрока на LFChistory.net] (англ.)
• [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=927 Профиль менеджера на soccerbase.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Лоуренсон, Марк

Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.