Лоцманская Каменка
Насёленный пункт
Показать/скрыть карты
|
Лоцманская Каменка (укр. Лоцманська Кам’янка) — село, входящее в юго-восточную часть города Днепр. На западе граничит с запорожским селом Мандрыковка, на юге граничит с казацким городком Старые Кодаки. В западной части селения построены жилые массивы Победа-5 и Победа-6.
История
Каменка — поселок лоцманов — проводников судов через днепровские пороги. Эта местность была заселена со строительством крепости Кодак в середине XVII века. Также при строительстве Южного моста через Днепр в центре Каменки на холме были проведены археологические раскопки, которые обнаружили следы древнего поселения.
Устойчивое заселение местности началось с 1750 года, когда по приказу Запорожского Коша сюда перевели часть лоцманов из Ненасытецкой береговой стражи — «гребной флотилии».
По приказу Потемкина полковник Леонтий Фалей организовал судоходство через пороги, проводить лодки через которые согласилось 42 человека. В 1787 году в селе уже насчитывалось 120 лоцманов.
После проведения 80 судов Екатерины II-ой через пороги Потемкин предложил поселить на государственные средства 121 лоцмана в Каменке, после чего она стала называться Лоцманская Каменка (существовало еще Каменское, которое впоследствии стало городом). Они были освобождены от налогов и воинской повинности, им был установлен оклад 25 рублей в год.
В 1811 году в лоцманы были зачислены все жители сёл Каменка и Кодак от 20 до 60 лет.[1]
В 1794 году в селе построили церковь, которую отстроили заново в 1874 году. В 1872 году в Каменке проживало 2022 человека. А в 1908 община построила 2-классную земскую школу.
В 1932 года из-за поднятия уровня Днепра и затоплением Днепровских порогов профессия лоцмана исчезла. Только в 1941—1946 годах, когда днепровские пороги вновь появились после разрушения Днепрогэса, возникла потребность в лоцманах. Но когда Днепрогэс отстроили — о них снова забыли.
С начала 1970-х гг. часть посёлка была перепланирована под жилмассив Победа, а к 2000 году был построен Южный мост, который отнял у села территорию в несколько усадеб.[1]
Известные уроженцы и жители
В 1901 году в селе родился Алексей Фёдорович Фёдоров — партизан времен Великой Отечественной войны, генерал-майор, дважды герой СССР, министр социального обеспечения Украины. В селе находится музей и клуб его имени.
В 1911 году в селе родился Григорий Омельченко — «последний днепровский лоцман». Издал книгу о лоцманах.
В 1918 году в селе родился Иван Павлович Казанец — глава правительства УССР (1963-65), министр чёрной металлургии СССР (1965-85).
В 1910—1921 годах в Каменке жила сестра Леси Украинки Ольга и её муж Михаил Кривинюк.
Интересные факты
В 1911 году на территории села был снят первый полнометражный фильм украинского производства. Актёрами массовки стали жители села Лоцманская Каменка и Старые Кодаки — потомки запорожских казаков и днепровских лоцманов.
В селе действует Народный музей лоцманов и музей А. Ф. Фёдорова.
Напишите отзыв о статье "Лоцманская Каменка"
Примечания
Ссылки
[gorod.dp.ua/micro/mandrykivka/?pageid=535 ГОРОД ПО КУСОЧКАМ.Лоцманская Каменка]
[gorod.dp.ua/history/article_ru.php?article=158 ИСТОРИЯ ГОРОДА.Гений места. Лоцманская столица]
[www.realnest.com.ua/information/articles/304 О Каменке на realnest.com.ua]
Отрывок, характеризующий Лоцманская Каменка
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
