Лошонци, Пал

Пал Лошонци Losonczi Pál
4-й Председатель Президиума Венгерской Народной Республики
13 апреля 1967 года — 25 июня 1987 года
Предшественник:	Иштван Доби
Преемник:	Карой Немет
Министр сельского хозяйства ВНР
15 января 1960 года — 14 апреля 1967 года
Предшественник:	Имре Дёгей
Преемник:	Имре Димень (как министр сельского хозяйства и продовольствия)
Рождение:	18 сентября 1919(1919-09-18) Больхо (Шомодь, Венгрия)
Смерть:	28 марта 2005(2005-03-28) (85 лет) Капошвар (Венгрия)
Партия:	ВСРП
Награды:

Пал Ло́шонци (венг. Losonczi Pál; 18 сентября 1919, Больхо, медье Шомодь — 28 марта 2005, Капошвар) — венгерский политик, председатель Президиума Венгерской Народной Республики в 1967—1987 годах.

Происходил из мелких крестьян. В 1948—1960 годах был председателем сельскохозяйственного кооператива «Красная звезда». С 1953 года — депутат Государственного Собрания ВНР, с 1957 года — член ЦК ВСРП. В 1960 году был назначен министром сельского хозяйства. 13 апреля 1967 года стал председателем Президиума ВНР. При этом стал членом Политбюро ЦК ВСРП лишь в 1975 году. 25 июня 1987 года ушёл с поста президента ВНР. После 1990 года ушёл из политической жизни Венгрии, объявив, что не будет давать какие-либо интервью СМИ.

Награды

• Герой Социалистического Труда ВНР (1954)
• Государственная премия им. Кошута (1956)

См. также

• [bse.sci-lib.com/article071486.html Статья в БСЭ]

Отрывок, характеризующий Лошонци, Пал

– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.