Ло Ти, Бетти
Поделись знанием:
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
(перенаправлено с «Ло Ти»)
| Бетти Ло Ти / Лэ Ди | |
| кит. трад. 樂蒂, упр. 乐蒂, пиньинь: Lè Dì англ. Betty Loh Ti | |
 Бетти Ло Ти в 1962 году | |
| Имя при рождении: |
Си Чжунъи (кит. 奚重儀) |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Награды: |
Премия Golden Horse за лучшую женскую роль (1963) |
Бетти Ло Ти или Лэ Ди (кит. трад. 樂蒂, упр. 乐蒂, пиньинь: Lè Dì, чаще романизируется Betty Loh Ti), настоящее имя Си Чжунъи (奚重儀; 24 июля 1937, Шанхай — 27 декабря 1968 года, Гонконг) — гонконгская киноактриса 1950—1960-х годов, «классическая красавица» китайского кино 1960-х. Лауреат премии тайбэйского кинофестиваля Golden Horse 1963 года за лучшую женскую роль.
Содержание
Биография и карьера
Си Чжунъи родилась 24 июля 1937 года в шанхайском районе Пудун. Её отец Си Чжаонянь был занят в строительном бизнесе и был наследником строительной фирмы 奚福記營造廠, но погиб за неделю до рождения дочери при бомбардировке в начале 2-й японо-китайской войны. Чжуньи была шестым ребёнком в семье, и до её рождения родители ожидали ещё одного сына, что выразилось в её семейном прозвище «Шестой братец» кит. трад. 六弟, пиньинь: liù dì, который актриса сохранила в общении с близкими. Через несколько лет мать с детьми переехала к своим родителям. Дед девочки Гу Чжусюань по прозвищу «магнат Цзянбэй» (кит. трад. 江北大亨, пиньинь: Jiāngběi dàhēng) управлял театром «Тяньчань»[zh] (ныне известный театральный центр в Шанхае), где выступали многие знаменитые актёры и начинали свою карьеру, в частности, двое из будущих «четырёх великих дань» пекинской оперы Мэй Ланьфан и Чэн Яньцю. Регулярно видя работу артистов, дети подражали им, что повлияло на выбор ими будущей профессии - помимо самой Чжунъи, кинематографистами стали, как минимум, её братья Си Чжунцянь (известный под сценическим именем Келли Лэй Чэнь[1] и Си Чжунцинь).
В 1948 году мать детей умерла от болезни, а в 1949 бабушка вместе с внуками покинула Шанхай и переехала в Гонконг, где Си Чжунъи и закончила школу. В 1952 году, когда ей было 15 лет, генеральный менеджер гонконгской студии Great Wall Movie Enterprise Юань Янъань[en] предлагает ей контракт, подписанный, из-за несовершеннолетия, её старшим братом Си Чжунцинем; по его же предложению девушка берёт себе созвучное её детскому прозвищу сценическое имя Лэ Ди (樂蒂). Актриса оставалась со студией вплоть до 1958 года, снимаясь как во вспомогательных, так и в главных ролях; минимум два фильма с её значительным участием не принесли индивидуальных премий самой Лэ Ди, но были достаточно высоко оценены хотя бы в Китае: её первый фильм The Peerless Beauty (絕代佳人, 1954) впоследствии получил Excellence Award среди кинофильмов 1949—1955 годов (1949至55 年優秀影片榮譽獎) от Министерства культуры КНР[2], а фильм A Widow’s Tears (新寡, 1956) был в 1957 включён в «10 лучших фильмов Китая»[3].
В 1957—1958 году актрису приглашают работать в развивающийся гонконгский филиал кинопроизводства братьев Шао (на тот момент Shaw Film Company, позднее ставшая знаменитой кинокомпанией Shaw Brothers). К этому периоду относятся наиболее известные картины с нею в главных ролях.
- Фильм «Пленительная тень» (1960, реж. Ли Ханьсян) был включён в официальную конкурсную программу 13-го Каннского кинофестиваля[4], став тем самым первым цветным фильмом на путунхуа в основном показе крупных международных кинофестивалей, а также был отобран в качестве гонконгского кандидата на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, но не вошёл в шорт-лист номинации.
- Фильм «Сон в красном тереме» (1962, реж. Юнь Чхауха) по классическому китайскому роману, где она воплощала образ Линь Дайюй, был в своё время обойдён кинофестивалями, однако положительный приём зрителей и критиков[5][6][7] и продолжает считаться одним из наиболее успешных и классических экранизаций романа[5]. Более чем через 40 лет после премьеры, фильм был отмечен включением под № 95 в список 100 лучших кинолент за историю кинематографа китайского региона по версии отборочного комитета Hong Kong Film Awards, представленный на 24-й церемонии вручения гонконгской кинопремии (27 мая 2005 года)[8].
- Наконец, лента «Лян Шаньбо и Чжу Интай», также снятая Ли Ханьсяном, где Бетти Лэ Ди сыграла главную роль Чжу Интай, получила поистине широкую известность, помимо ряда фестивальных показов[9][10][11], побив рекорды сборов нескольких стран[9][12][13], а впоследствии войдя в несколько списков избранного кино региона[8][14] и получив репутацию произведения-квинтэссенции своего жанра[14]. Работа самой Лэ Ди в этом фильме была отмечена на 2-м тайбэйском кинофестивале Golden Horse титулом «Лучшей актрисы»[15].
По завершении контракта с Шао, Бетти Лэ Ди в течение нескольких лет сотрудничает с кинокомпанией Motion Picture & General Investment Co. Ltd. (MP&GI, ныне более известна под именем основного бизнеса в Сингапуре как Cathay Organization[en]), снявшись ещё в 6 или 7, однако карьера в этой студии останавливается в связи с постепенным сворачиванием компанией кинопроизводства в Гонконге после гибели в авиакатастрофе его основателя и большей части администрации.
Помимо актёрской работы, Бетти Лэ Ди увлекалась каллиграфией (под наставничеством известного мастера Ван Чжибо) и неоднократно демонстрировала своё умение в фильмах и при раздаче автографов, а также на достаточно высоком уровне моделировала платья и причёски, значимо влияя на региональную моду 1950—1960-х годов.
Незадолго до собственной смерти Лэ Ди успела попробовать свои силы и в организации кинопроизводства, основав вместе со своими братьями Лэй Чжэном и Си Чжунцинем и режиссёром Юнь Чауфуном киностудию Golden Eagle Film и снявшись вместе с братом в паре её фильмов.
Личная жизнь и неожиданная смерть
29 января 1962 года Бетти Лэ Ди вышла замуж за своего коллегу, известного комедийного актёра Питера Чэнь Хоу, а 9 сентября того же года родила от него дочь Чэнь Минмин.
Жизнь «счастливой пары» широко освещалась в гонконгской прессе того времени, однако брак оказался неустойчивым из-за супружеской неверности Чэня. В середине марта 1967 года, застав его «на горячем», актриса рассталась с мужем, переехав жить к своему брату, впоследствии официально подав на развод; 3 октября её иск был удовлетворён, с присуждением ей номинальных алиментов в 1 доллар и права опекунства дочери.
В июне 1968 года актриса переехала на Boundary Street (англ.) в Коулуне, поблизости от выбранной ею для дочери начальной школы.
Утром 27 декабря 1968 года Бетти Лэ Ди обсуждала на студии Golden Eagle запланированное производство нового фильма, позднее обедала вместе с братьями. Позднее, в 5 часов дня горничная, пришедшая разбудить её после дневного сна, нашла её в постели впавшей в кому. Лэ Ди была отправлена в госпиталь, однако предпринятые меры не помогли. Причиной смерти стала передозировка барбитуратов; многие популярные источники описывают это как самоубийство, однако патолого-анатомическая экспертиза (оценившая содержание барбитурата в крови как соответствующее примерно 5-кратной дозе и не выявившая воспаления и/или остатка препарата в желудке, характерных для намеренного, одновременного приема сверхдозы барбитуратов), а также близкие ей люди, общавшиеся с актрисой незадолго до смерти (её брат Келли Лэй Чжэн, режиссёр Вон Тиньлам[en], продюсер Рэймонд Чоу) не поддерживают эту версию[16].
30 декабря 1968 года Бетти Лэ Ди была похоронена на одном из католических кладбищ Коулуна.
Награды и прочее признание заслуг
- 1963 - премия 2-го кинофестиваля Golden Horse за лучшую женскую роль в фильме "Лян Шаньбо и Чжу Интай"[15].
Фильмография
Фильмы 1950-х годов
| Год | Китайские названия | Транскрипции | Международные названия | Русские названия или Смысловые переводы оригинала[17] |
Роли | Доступ-ность |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1954 | 絕代佳人 | Jué dài jiā rén | The Peerless Beauty | Хоу Кэцзянь | ||
| 1954 | 都會交響曲 | Dū huì jiāoxiǎngqǔ | Tales of the City | букв. Симфония большого города | Фан Ачжэнь | |
| 1955 | 大兒女經 | Dà érnǚ jīng | Loves of the Youngsters | Сян | ||
| 不要離開我 | Bùyào líkāi wǒ | Never Leave Me | букв. Не покидай меня | |||
| 鑽花竊賊 | Zuànhuā qièzéi | Diamond Thief | букв. Похититель бриллиантового цветка | Фан | ||
| 1956 | 女子公寓 | Nǚzǐ gōngyù | Apartment for Women | букв. Женский пансион/апартаменты | Люси (Лю Сии) | |
| 日出 | Rìchū | Sunrise | букв. Восход (солнца) | сирота Сяо Дунси | ||
| 三戀 | Sān liàn | The Three Loves | букв. Три любви | Ли Луси | ||
| 玫瑰岩 | Méigui yán | Rose Cliff | букв. Утёс Мэйгуй / Утёс роз | |||
| 新寡 | Xīn guǎ | A Widow’s Tears | букв. Недавняя вдова / Овдовевшая | Шэнь Вэньцзюань | ||
| 1957 | 鸞鳳和鳴 | Luán fèng hé míng | Song of Harmony | Тао Дайли | ||
| 捉鬼記 | Zhuō guǐ jì | Suspicion | Ли Мэйин | |||
| 風塵尤物 | Fēng chén yóu wù | The Chivalrous Songstress / The Eternal Beauty | Сун Иньчжан | |||
| 1958 | 妙手回春 | Miàoshǒu huíchūn | The Magic Touch | букв. Чудодейственный мастер | Чжу Шуньхуа | |
| 1959 | 殺人的情書 | Shārén de qíngshū | Love Letter Murder | Ли Сяоин | ||
| 王老五之戀 | Wáng lǎo wǔ zhī liàn | Love Affairs of a Confirmed Bachelor | Лю Мэйцзюань | |||
| 兒女英雄傳 | Érnǚyīngxióng chuán | The Adventure of the 13th Sister / The Heroine / Pengembaraan Puteri | «13-я сестра» Чжан Цзиньфэн |
Фильмы 1960-х годов
| Год | Китайские названия | Транскрипции | Международные названия | Русские названия или Смысловые переводы оригинала |
Роли | Доступ-ность |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1960 | 畸人艷婦 | Jīrén yànfù | The Deformed | букв. Уродец и прекрасная жена | Лэн Шусянь | |
| 蕉風椰雨 | Jiāo fēng yē yǔ | Malayan Affair | букв. Банановый ветер, кокосовый дождь | Фэн Шуин | ||
| 後門 | Hòu mén | Back Door / Rear Entrance | букв. Задний вход | камео (женщина в №8) | ||
| 街童 | Jiē tóng | Street Boys | букв. Уличные мальчишки/дети | камео | ||
| 魚水重歡 | Yú shuǐ chóng huān | Happily Ever After / Love the Neighbour | Цай Шаолань | |||
| 倩女幽魂 | Qiàn nǚ yōu hún | The Enchanting Shadow | букв. Прекрасная женщина-дух | Не Сяоцянь | DVD | |
| 一樹桃花千朵紅 | Yī shù táo huā qiān duǒ hóng | When the Peach Blossoms Bloom | Шэнь Баочжэнь (ст. дочь) | |||
| 1961 | 租妻記 / 夏日的玫瑰 | Zū qī jì / Xià rì de méiguī | Bride for rent / The Rose of Summer | букв. Записки о жене напрокат / Роза летнего солнца |
Е Фэнчжу | |
| 手槍 | Shŏuqiāng | The Pistol | букв. Пистолет | Цзяо | ||
| 1962 | 花田錯 | Huā tián cuò | The Bride Napping / The Mix Up | Чуньлань | DVD | |
| 紅樓夢 | Hónglóumèng | Dream of the Red Chamber | Сон в красном тереме | Линь Дайюй[en] | DVD | |
| 夜半歌聲 | Yèbàn gēshēng | Mid-Nightmare[18] | букв. Полуночная песнь | Ли Сяося | ||
| 1963 | 夜半歌聲續集 | Yèbàn gēshēng xùjí | Mid-Nightmare (Part 2)[18] | букв. Полуночная песнь, часть 2 | Ли Сяося | |
| 原野奇俠傳 | Yuányě qí xiá zhuàn | Revenge of a Swordswoman | Лань | |||
| 梁山伯與祝英台 | Liáng Shānbó yǔ Zhù Yīngtái | The Love Eterne | букв. Лян Шаньбо и Чжу Интай | Чжу Интай | DVD | |
| 福星高照 | Fú xīng gāo zhào | My Lucky Star | Фан Лин | |||
| 1964 | 玉堂春 | Yù táng chūn | The Story of Sue San | Су Сань | DVD | |
| 萬花迎春 / 露滴牡丹開 | Wàn huā yíng chūn / Lù dī mǔdan kāi | The Dancing Millionairess | букв. 10000 цветов встречают весну | Мэй Цяньжу | DVD | |
| 1965 | 金玉奴 | Jīn Yùnú | The Beggar’s Daughter | букв. Цзинь Юйну (имя) | Цзинь Юйну | |
| 大地兒女 / 英勇游擊隊 | Dàdì érnǚ / Yīngyǒng yóujīduì | Sons of Good Earth / The Fighting Guerilla | букв. Дети Родины / Героические партизаны | сирота Хэ Хуа | DVD | |
| 最長的一夜 | Zuìcháng de yī yè | The Longest Night | букв. Самая длинная ночь | Цуй | ||
| 1966 | 鎖麟囊 | Suǒ lín náng | The Lucky Purse | Сюэ Сянлин | ||
| 嫦娥奔月 | Cháng-é bēn yuè | Lady in the Moon / Lady on the Moon | букв. Чанъэ убегает на Луну | богиня Чанъэ | ||
| 亂世兒女 | Luàn shì érnǚ | A Debt of Blood | Ма Сююнь | |||
| 1967 | 扇中人 | Shàn zhōngrén | The Magic Fan | букв. Веер-примиритель | богиня-швея Сю | |
| 1968 | 太太萬歲 | Tàitai wànsuì | Darling Stay at Home | букв. Славься, жена | Ван Жуйцюань / У Линда | DVD |
| 決鬥惡虎嶺 | Juédòu è hǔ lǐng | Travel with a Sword | воительница Дуань Еньень | |||
| 風塵客 | fēng chén kè | Vagabond Swordsman / The Wondering Swordsman | Мужун Сюэ | |||
| 太極門 | Tàijí mén | Duel at the Supreme Gate | букв. Врата Великого предела | Чэнь Юйпин | DVD |
Напишите отзыв о статье "Ло Ти, Бетти"
Примечания
- ↑ [hkmdb.com/db/people/view.mhtml?id=2518 Профиль Лэй Чэня] (англ.) (кит.) на сайте Hong Kong Movie Database[en].
- ↑ [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac20/ipac.jsp?session=13X94940Q5H45.2230&profile=hkfa&uri=full=3100024@!62358@!0&ri=3&aspect=basic_search&menu=search&source=192.168.110.61@!horizon&ipp=20&staffonly=&term=%E7%B5%95%E4%BB%A3%E4%BD%B3%E4%BA%BA.+%E5%9C%8B%E8%AA%9E.+1953.&index=FILMBRP&uindex=&aspect=basic_search&menu=search&ri=3 Профиль фильма The Peerless Beauty] (англ.) (кит.) в базе государственного Гонконгского Киноархива при Департаменте Культуры и Отдыха правительства Гонконга.
- ↑ [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac20/ipac.jsp?session=13X94940Q5H45.2230&profile=hkfa&uri=full=3100024@!62417@!0&ri=39&aspect=basic_search&menu=search&source=192.168.110.61@!horizon&ipp=20&staffonly=&term=%E6%96%B0%E5%AF%A1.+%E5%9C%8B%E8%AA%9E.+1956.&index=FILMBRP&uindex=&aspect=basic_search&menu=search&ri=39 Профиль фильма A Widow’s Tears] (англ.) (кит.) в базе Гонконгского Киноархива.
- ↑ [www.festival-cannes.com/en/archives/ficheFilm/id/3295/year/1960.html Festival de Cannes: The Enchanting Shadow]. Festival de Cannes. Проверено 9 мая 2014.
- ↑ 1 2 [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac20/ipac.jsp?profile=hkfa&uri=full=3100024@!41009@!0&ri=3&aspect=basic_search&menu=search&ipp=20&staffonly=&term=Dream+of+the+Red+Chamber+1962&index=FILMBRP&uindex=&aspect=basic_search&menu=search&ri=3 Профиль фильма «Сон в красном тереме»] (англ.) (кит.) в базе Гонконгского Киноархива.
- ↑ «Профиль фильма» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.molodezhnaja.ch/dreamoftheredchamber61.htm Обзор фильма] (нем.) на швейцарском ресурсе Molodezhnaja.ch, 1 июня 2009.
- ↑ 1 2 [www.hkfaa.com/news/100films.html Список лучших китайских кинолент] на официальном сайте Hong Kong Film Awards.
- ↑ 1 2 [www.goldenhorse.org.tw/ui/index.php?class=funcnav&func=about&subwork=history Выдержки из истории фестиваля и премии] (англ.) (кит.) на официальном сайте Тайбэйского кинофестиваля Golden Horse
- ↑ [history.sffs.org/films/film_details.php?id=2962 Профиль фильма «Лян Шаньбо и Чжу Интай»] (англ.) на официальном сайте Международного Кинофестиваля в Сан-Франциско.
- ↑ [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac20/ipac.jsp?profile=hkfa&uri=full=3100024@!29576@!0&ri=2&term=%E6%A2%81%E5%B1%B1%E4%BC%AF%E8%88%87%E7%A5%9D%E8%8B%B1%E5%8F%B0.+%E5%9C%8B%E8%AA%9E.+1963. Профиль фильма «Лян Шаньбо и Чжу Интай»] (англ.) (кит.) в базе Гонконгского Киноархива.
- ↑ [www.shaw.sg/sw_abouthistory.aspx?id=181%20132%20131%2034%20251%20123%208%20120%20157%2020%20197%20169%20180%20180%20101%2071 About Shaw > Shaw Studio, Hong Kong > Shaw Studio, 1960]. — обзор истории кинокомпании Shaw Brothers на её официальном сайте
- ↑ Michael Berry, Speaking in Images: Interviews with Contemporary Chinese Filmmakers (2005) Columbia University Press. ISBN 0-231-13330-8
- ↑ 1 2 David Zou, [www.tasteofcinema.com/2012/classic-chinese-cinemathe-love-eterne/ Classic Chinese Cinema:The Love Eterne] на портале Taste of Cinema, 6 мая 2012.
- ↑ 1 2 [www.goldenhorse.org.tw/ui/index.php?class=ghac&func=archive&search_regist_year=1963&nwlist_type=award Номинанты и лауреаты фестиваля 1963 года] (англ.) (кит.) на официальном сайте Golden Horse
- ↑ 黃玥晴. [books.google.com/books?id=iHYuAQAAIAAJ 古典美人 樂蒂]. — 大塊文化出版股份有限公司, 2005. — 331 p. — ISBN 9789867291622.
- ↑ Фильмы с участием актрисы никогда не переводились официально на русский язык; в случаях, если перевод не вызывал проблем, в таблице дан смысл оригинального китайского названия.
- ↑ 1 2 Ремейк первого китайского фильма ужасов «Полуночная песня», в свою очередь, поставленного по мотивам романа «Призрак Оперы».
Дополнительная литература о Лэ Ди
Непосредственно о ней:
- 黃玥晴. [books.google.com/books?id=iHYuAQAAIAAJ 《古典美人 樂蒂》]. — 大塊文化出版股份有限公司, 2005. — 331 p. — ISBN 9789867291622.
С частями/главами о ней:
- 李德安. [books.google.com/books?ei=enBtU_XhGJeeyATI64KoAg&id=5PBIAAAAMAAJ 《藝影春秋》]. — 水牛出版社, 1967. — 90 p.
- 陳蝶衣. [books.google.com/books?id=eK0qAAAAYAAJ 《香港影壇秘史》]. — 奔馬出版社, 1984. — P. 208-228. — 355 p.
- 宇業熒. [books.google.com/books?id=EljhOwAACAAJ 《金馬星踪三十年: 歷屆金馬影后帝的滄桑》]. — 時報文化出版企業股份有限公司, 1993. — 324 p.
- Law Kar, Frank Bren. [books.google.com/books?id=85DKMniFe4gC&pg=PA253 Hong Kong Cinema: A Cross-cultural View]. — Lanham: Scarecrow Press (Rowman & Littlefield Publishing Group), 2004. — P. 253-254, 263-264. — ISBN 0-8108-4986-0.
- 熊啟萍. [books.google.com/books?id=uAybAAAACAAJ 《明月流霞: 绝代佳人》]. — 遠景出版事業有限公司, 2005. — 250 p. — ISBN 9789573907688.
- 艾米. [books.google.com/books?id=QQEfAwAAQBAJ 《山楂樹之戀II》]. — 2007. — 494 p.
Ссылки и публикации
- Бетти Лэ Ди (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [hkmdb.com/db/people/view.mhtml?id=2149 Бетти Лэ Ди] (англ.) (кит.) на сайте Hong Kong Movie Database[en]
- [www.hkcinemagic.com/en/people.asp?id=2920 Бетти Лэ Ди] (англ.) (фр.) на сайте Hong Kong Cinemagic[en]
- [www.baike.com/wiki/乐蒂 Бетти Лэ Ди] (кит.) в энциклопедии Худун
- [baike.baidu.com/view/1078436.htm Бетти Лэ Ди] (кит.) в Байдупедии
- [bettylohtih.0catch.com/content.htm Фан-сайт о Бетти Лэ Ди] (кит.) (англ.) с перепечатками статей региональных журналов о кино и сфере развлечений.
- Winnie Chung. [www.scmp.com/article/412141/fames-final-curtain Fame's final curtain] (англ.). South China Morning Post (11 April 2003). Проверено 8 мая 2014.
- Agnes Lam. [www.lcsd.gov.hk/CE/CulturalService/HKFA/english/newsletter02/nl31_3.html Seven Weddings and Two Funerals] (англ.). Hong Kong Film Archive. Проверено 8 мая 2014. [web.archive.org/web/20050516081747/www.lcsd.gov.hk/CE/CulturalService/HKFA/english/newsletter02/nl31_3.html Архивировано из первоисточника 16 мая 2005].
- [www.hkmemory.hk/collections/shaw_brothers/actor_and_actress/shaw_actress/betty_loh_ti/index.html Betty Loh Ti] (англ.). Hong Kong Memory. Проверено 8 мая 2014.
- [www.celestialpictures.com/co-shaw-star.asp?id=16 Betty Loh Ti] (англ.). Celestial Pictures. Проверено 8 мая 2014.
- 图集. [culture.china.com/zh_cn/pictures/history/11022855/20061102/13717372.html 中国第一古典美人乐蒂:自古红颜多薄命] (кит.). China.com (2 ноября 2006). Проверено 9 мая 2014.
|
||||||
Отрывок, характеризующий Ло Ти, Бетти
Наташа восторженно улыбнулась.– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
