Ло Тининь, Иоанн Батист

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иоанн Батист Ло Тининь
Рождение

1825(1825)

Смерть

29 июля 1861(1861-07-29)

Почитается

Католическая церковь

Беатифицирован

2 мая 1909 год

Канонизирован

1 октября 2000 год

В лике

святой

День памяти

9 июля

Подвижничество

мученичество

Иоанн Батист Ло Тининь (1825 г., Цинъян, провинция Гуйчжоу, Китай — 29.07.1861 г., Цинъян, провинция Гуйчжоу, Китай) — святой Римско-Католической Церкви, мученик.



Биография

Ло Тининь родился в 1825 году в богатой семье в населённом пункте Цинъян, провинция Гуйчжоу. Получил хорошее образование, изучал медицину, чтобы открыть собственную больницу. Познакомившись с католиком, Ло Тининь принял крещение и вскоре обратил в католицизм всю свою семью. Через некоторое время оставив медицинскую практику, стал заниматься сельским хозяйством. Иоанн Бастист Ло Тининь помогал католическому священнику строить семинарию и занимался административными делами в местной католической общине.

Весной 1861 года Иоанн Батист Ло Тининь был арестован вместе с Иосифом Чжан Вэньланем и Павлом Чэнь Чанпином. Арестованные содержались в заключении в старом заброшенном храме. 29 июля 1861 года они были приговорены к смертной казни за исповедание христианства. По дороге на место казни также была арестована и казнена вместе с тремя осуждёнными Марта Ван Ло Маньдэ, которая приносила узникам в течение трёх месяцев пропитание, когда те содержались в тюрьме.

Прославление

Иоанн Батист Ло Тининь был беатифицирован 2 мая 1909 года римским папой Пием X и канонизирован 1 октября 2000 года римским папой Иоанном Павлом II вместе с группой 120 китайских мучеников.

День памяти в Католической Церкви — 9 июля.

Источник

  • [www.scribd.com/doc/4214024/Martyrs-of-China-aAC201C-SS-Augustine-Zhao-Rong- George G. Christian OP, Augustine Zhao Rong and Companions, Martyrs of China, 2005, стр. 77]  (англ.)

Напишите отзыв о статье "Ло Тининь, Иоанн Батист"

Отрывок, характеризующий Ло Тининь, Иоанн Батист

– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.