Лубенников, Леонид Игнатьевич

Леонид Игнатьевич Лубенников
Заместитель председателя Правления Центрального Союза потребительских обществ
1966—1981
Заместитель председателя Комитета партийно-государственного контроля Бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совета Министров РСФСР / Комитета народного контроля СМ РСФСР
декабрь 1964—1966
Первый секретарь Кемеровского обкома КПСС
12 февраля 1960 — 17 января 1963
Предшественник:	Пилипец, Степан Маркович
Преемник:	Ештокин, Афанасий Федорович
Первый секретарь Карельского обкома КПСС
25 июля 1956 — 17 сентября 1958
Предшественник:	должность учреждена; он же как первый секретарь ЦК КП Карело-Финской ССР
Преемник:	Сенькин, Иван Ильич
депутат Верховного Совета СССР 4, 5, 6 созывов
1956—1962, 1962—1966, 1966—1970
Первый секретарь ЦК Компартии Карело-Финской ССР
15 августа 1955 — 25 июля 1956
Предшественник:	Егоров, Александр Николаевич
Преемник:	должность упразднена
Первый секретарь Минского обкома КП Белоруссии
сентябрь 1953 — август 1955
Предшественник:	Мазуров, Кирилл Трофимович
Преемник:	Сурганов, Федор Анисимович
Первый секретарь Бобруйского обкома КП Белоруссии
сентябрь 1952 — сентябрь 1953
Предшественник:	Фёдор Алексеевич Баранов
Преемник:	Фёдор Пахомович Силяев
Рождение:	8 (21) января 1910(1910-01-21) дер. Фоминовка, Екатеринославская губерния
Смерть:	28 ноября 1988(1988-11-28) (78 лет) Москва
Место погребения:	Новокунцевское кладбище
Отец:	Игнат Михеевич Лубенников
Мать:	Мария Степановна Лубенникова
Супруга:	Нина Дмитриевна Лубенникова (1913—1989)
Дети:	Ирина, Татьяна, Иван
Партия:	член ВКП(б) с 1939 года
Образование:	Всесоюзный агропедагогический институт Военная академия имени М. В. Фрунзе
Награды:

Леонид Игнатьевич Лубе́нников (21 января 1910, дер. Фоминовка, Екатеринославская губерния — 28 ноября 1988, Москва) — советский партийный и государственный деятель, первый секретарь ЦК Коммунистической партии Карело-Финской ССР (1955—56).

Образование

• Октябрь 1927 — декабрь 1930 — учёба в Новочеркасском индустриально-земледельческом техникуме
• Апрель 1931 — декабрь 1933 — учёба во Всесоюзном агропедагогическом институте (Москва, позже Саратов)
• Сентябрь—октябрь 1939 — слушатель Приволжских окружных политических курсов старшего политического состава
• Апрель 1943 — май 1944 — учёба в Военной академии имени М. В. Фрунзе

Послужной список

• Декабрь 1930 — апрель 1931 — преподаватель курсов трактористов (Уральская область)
• Декабрь 1933 — март 1939 — директор и преподаватель Баландовской школы комбайнёров (Саратовская область)
• В 1939 году принят в члены ВКП(б)
• Октябрь 1939 — март 1944 — инструктор пропаганды, военком полка (Приволжский военный округ)
• Май 1944 — май 1946 — заместитель командира полка, ранен, на излечении, начальник лагеря репатриированных (Барановичская, Брестская область)
• Июнь 1946 — февраль 1949 — партийный организатор ЦК ВКП(б) на Минском тракторном заводе
• С февраля 1949 — секретарь Минского городского комитета КП(б) Белоруссии
• С сентября 1952 — 2-й секретарь Минского городского комитета КП(б) Белоруссии
• Сентябрь 1952 — сентябрь 1953 — 1-й секретарь Бобруйского областного комитета КП(б)/КП Белоруссии
• Сентябрь 1953—1955 — 1-й секретарь Минского областного комитета КП Белоруссии
• С 14 февраля 1954 — кандидат в члены Бюро ЦК КП(б) Белоруссии
• С августа 1955 — инспектор ЦК КПСС
• Август 1955 — 25 июля 1956 — 1-й секретарь ЦК КП Карело-Финской ССР
• 25 июля 1956 — сентябрь 1958 — 1-й секретарь Карельского областного комитета КПСС
• Сентябрь 1958 — февраль 1960 — заведующий Отделом промышленности товаров широкого потребления и продовольственных товаров — лёгкой и пищевой промышленности ЦК КПСС
• 12 февраля 1960 — январь 1963 — 1-й секретарь Кемеровского областного комитета КПСС
• 19 января 1963 — 23 декабря 1964 — 1-й секретарь Кемеровского сельского областного комитета КПСС
• Декабрь 1964—1965 — заместитель председателя Комитета партийно-государственного контроля Бюро ЦК КПСС по РСФСР и СМ РСФСР
• 1965—1966 — заместитель председателя Комитета народного контроля СМ РСФСР
• 1966—1981 — заместитель председателя Правления Центрального Союза потребительских обществ (Центросоюза)

Избирался делегатом XIX, XX, XXI (внеочередного) и XXII съездов КПСС, депутат Верховного Совета СССР в 1954—66 годах. В 1956—1966 — член ЦК КПСС.

С 1981 года — на пенсии.

Умер 28 ноября 1988 года в Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

• Дважды кавалер ордена Ленина
• Кавалер ордена Октябрьской Революции
• Дважды кавалер ордена Красного Знамени
• Дважды кавалер ордена Трудового Красного Знамени

Литература

• Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б) 1917—1991. Историко-биографический справочник / Сост. Ю. В. Горячев. — М.: Парад, 2005. — 496 с. — ISBN 5-8061-0062-6.
• Народные избранники Карелии: Депутаты высших представительных органов власти СССР, РСФСР, РФ от Карелии и высших представительных органов власти Карелии, 1923—2006: справочник / авт.-сост. А. И. Бутвило. — Петрозаводск, 2006. — 320 с.

Ссылки

• [az-libr.ru/index.htm?Persons&BL1/e906e59f/index.shtml Лубенников Леонид Игнатьевич] на сайте «БД АзБука»
• [www.knowbysight.info/LLL/05201.asp Лубенников Леонид Игнатьевич] на сайте «Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991».
• Карельский государственный архив новейшей истории. Путеводитель. 2003. Приложение «[guides.eastview.com/browse/guidebook.html?bid=5&sid=309045 Первые секретари Карельского обкома Коммунистической Партии СССР (1921—1940, 1956—1991) и ЦК Компартии КФССР (1940—1956)]».

Отрывок, характеризующий Лубенников, Леонид Игнатьевич

– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]