Лувесьен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лувесьен
Louveciennes
Герб
Страна
Франция
Регион
Иль-де-Франс
Департамент
Кантон
Координаты
Мэр
Пьер-Франсуа Виар (фр.  Pierre-François Viard)
Основан
Прежние названия
Luciennes
Площадь
5,4 км²
Население
7120 человек
Почтовый индекс
78430

Лувесьен (фр.  Louveciennes) — муниципалитет во Франции, в регионе Иль-де-Франс, департамент Ивелин. Население — 7120 лиц (2012)[1].

Муниципалитет расположен на расстоянии около 18 км к западу от Парижа, в 7 км к северу от Версаля[2]. В двух километрах находится город Марли-ле-Руа.

Код INSEE коммуны 78350.





История

Поселение известно с IX века: земля принадлежала аббатству Сен-Дени[3]. Расцвет пришёлся на XVII век, когда Людовик XIV перенёс королевский двор в Версаль и построил дворец Марли.

Население

Население коммуны на 2012 год составляло 7120 человек.

Численность населения по годам
196219681975198219901999200620082012
4 2264 4757 4887 3387 4467 1117 2347 2607 120

Экономика

В 2007 году среди 4185 человек в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 2986 были активны, 1199 — неактивны (показатель активности 71,4 %, в 1999 году было 66,5 %). Из 2986 активных работало 2798 человек (1519 мужчин и 1279 женщин), безработных было 188 (93 мужчины и 95 женщин). Среди 1199 неактивных 571 лицо были учениками или студентами, 230 — пенсионерами, 398 были неактивны по другим причинам[4].

В 2008 году в муниципалитете числилось 2806 налогооблагаемых домохозяйств, в которых проживали 7283,5 лица, медиана доходов составляла 35 547 евро на одного человека[5].

Достопримечательности

  • Лувесьенский акведук, сооружённый в XVII веке, чтобы снабжать Версаль водой из Сены;
  • церковь святого Мартина (XIII век);
  • усадьба мадам Дюбарри;
  • дворец Вуазен (фр.  château de Voisins).

Лувесьен в истории живописи

Лувесьен вошёл в историю мировой живописи благодаря художникам-импрессионистам, многие из которых жили и работали в этом городе[6]. Так, Камиль Писсарро создал в Лувесьене, в период с 1869 по 1872 год, 84 работы[7]; Альфред Сислей, с 1872 по 1879 год, создал здесь 81 произведение[8]. В Лувесьене также жили и работали Клод Моне, Огюст Ренуар, Арман Гийомен, Берта Моризо, Эдгар Дега[9][6]. Многие из них запечатлели Лувесьен и его окрестности на своих полотнах.

Напишите отзыв о статье "Лувесьен"

Примечания

  1. [www.insee.fr/fr/themes/comparateur.asp?codgeo=com-78350 Commune de Louveciennes (78350)]. INSEE. Проверено 2 января 2015.
  2. Физические расстояния рассчитаны по координатам муниципалитетов.
  3. Jules de Gaulle. [books.google.ru/books?id=ZZna4arfwoQC&pg=PA239&lpg=PA239&dq=louveciennes+histoire&source=bl&ots=5Cm32Lxa0h&sig=cIQ_MD4zH5sRvoa8L2iCHtloVsU&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjurrOB-YrKAhVrJnIKHZwXDcg4ChDoAQg4MAQ#v=onepage&q=louveciennes%20histoire&f=false Nouvelle histoire de Paris et de ses environs]. — Paris, 1841.
  4. [www.insee.fr/fr/themes/detail.asp?reg_id=99&ref_id=base-cc-emploi-pop-active Emploi et population active 1999 et 2007] (фр.). INSEE. Проверено 5 мая 2011. [www.webcitation.org/6AEhpzZyJ Архивировано из первоисточника 27 августа 2012]. (приблизительные данные, в 1999 году временная занятость учтена частично)
  5. [www.insee.fr/fr/themes/detail.asp?reg_id=99&ref_id=base-cc-rev-fisc-loc-menage Revenus fiscaux des ménages en 2008] (фр.). INSEE. Проверено 25 мая 2011. [www.webcitation.org/6AHExs6zH Архивировано из первоисточника 29 августа 2012]. Дети и внуки, проживавшие в двух местах, учтены как 0,5 лица в обоих местах проживания.
  6. 1 2 Au berceau de l'impressionisme.
  7. [www.museonature.com/fr/villes-impressionnistes/louveciennes-les-motifs-pissarro-renoir.php Musée de plein air]
  8. [www.museonature.com/fr/villes-impressionnistes/louveciennes-les-motifs-sisley-monet.php Musée de plein air]
  9. Ville impressionniste.

Литература

  • Maurice Berthon. Louveciennes : Son histoire, ses monuments, ses sites dans leur état actuel et d'après des documents anciens. — Paris, 1937. — 77 p.

Ссылки

  • [mairie-louveciennes.fr/ Сайт мэрии муниципалитета Лувесьенн]
  • [world.std.com/~hmfh/louvec.htm Документы и изображения]
  • [www.recensement.insee.fr/searchResults.action?zoneSearchField=&codeZone=78350-COM Лувесьенн] на сайте Французского Национального института статистики и экономических исследований
  • [www.museonature.com/fr/villes-impressionnistes/louveciennes.php Louveciennes, ville impressionniste] (фр.). Проверено 2 января 2015.
  • Jacques et Monique Laÿ. [louveciennestribune.typepad.com/media/2010/01/au-berceau-de-limpressionnisme.html Au berceau de l’impressionnisme] (фр.) (06.01.2010). Проверено 2 января 2015.


Отрывок, характеризующий Лувесьен

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.