Лугаль
Поделись знанием:
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Луга́ль (шумер. «большой человек») — военный вождь шумерского города-государства, избираемый народным собранием на время ведения войны для руководства военными действиями[1][2][3][3][4][5][3][6][7][8]. Позже титул лугаля становится практически пожизненным в связи с непрекращающимся характером войн. После 2900 г. до н. э. лугали фактически становятся царями во всех крупнейших городах, их власть становится наследной. В некоторых других номах правителями остаются энси, а лугали избираются лишь на период вооруженных конфликтов. В тех городах, где власть лугалей утвердилась окончательно, энси находились в подчиненном и зависимом положении от них.
См. также
Напишите отзыв о статье "Лугаль"
Примечания
- ↑ Westenholz, Aage (2002), Hansen, Morgens Herman, ed., ""The Sumerian city-state" A comparative study of six city-state cultures: an investigation conducted by the Copenhagen Polis Center", Historisk-filosofiske Skrifter (Copenhagen: C.A. Reitzels Forlag, 23-42.) (no. 27): 34–35
- ↑ Plamen Rusev, Mesalim, Lugal Na Kish: Politicheska Istoriia Na Ranen Shumer (XXVIII-XXVI V. Pr. N. E.), Faber, 2001 (in Bulgarian) Mesalim, Lugal of Kish. Political History of Early Sumer (ХХVIII-ХХVI century BC.)
- ↑ 1 2 3 Glassner, Jean-Jacques, 2000: Les petits etats Mésopotamiens à la fin du 4e et au cours du 3e millénaire. In: Hansen, Mogens Herman (ed.) A Comparative Study of Thirty City-State Cultures. The Royal Danish Academy of Sciences and Letters, Copenhagen., P.48
- ↑ Michalowski, Piotr (2008), Brisch, N., ed., "[oi.uchicago.edu/pdf/ois4.pdf The Mortal Kings of Ur: A Short Century of Divine Rule in Ancient Mesopotamia]", Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond (Chicago: The Oriental Institute): 33, <oi.uchicago.edu/pdf/ois4.pdf>
- ↑ Cooper, Jerrold S., Sumerian and Semitic Writing in Most Ancient Syro-Mesopotamia. P.63-65. In: «Languages and Cultures in Contact. At the Crossroads of Civilizations in the Syro-Mesopotamian Realm.» Proceedings of the 42nd RAI — Orientalia Lovaniensia Analecta 96, K. Van Lerberghe and G. Voet (eds.), Leuven
- ↑ H.W.F. Saggs, Babylonians, University of Oklahoma Press (1995), page 54.
- ↑ Jacobsen, Thorkild,, 1970: "Early political development in Mesopotamia, " ZA 52: 91-140; repr. in TIT 132—156, 366—396.
- ↑ Glassner, Jean-Jacques, 2000: Les petits etats Mésopotamiens à la fin du 4e et au cours du 3e millénaire. In: Hansen, Mogens Herman (ed.) A Comparative Study of Thirty City-State Cultures. The Royal Danish Academy of Sciences and Letters, Copenhagen., P.47
Отрывок, характеризующий Лугаль
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
