Лугачовице
| Город
Лугачовице Luhačovice 
Показать/скрыть карты
|
Лугачовице (устар. Лугачовицы, чеш. Luhačovice [ˈluɦatʃovɪtsɛ], бывш. нем. Luhatschowitz) — город на юго-востоке Чехии, расположенный в Злинском крае, в районе Злин, в долине на высоте 250 метров над уровнем моря. Со всех сторон город окружен горами. С северо-запада это Мале-Каменне, с юго-востока — пик Обетове, с юга — холмы: Велке-Каменне, Сольне, Залужне, Лужне и Овчирни. Все эти горы являются частью Белых Карпат. Самый высокий пик в Лугачевице — Комонец, который возвышается на 672 метра над уровнем моря.
Курорт Лугачовице застроен комплексом зданий, которые с конца XIX века постепенно сформировали курортный город. На территории Лугачевице расположено 16 источников насыщенных гидрокарбонатом натрия и один серный. Каждый час 15 тысяч литров минеральной воды достигает поверхности земли в этом месте. В воде растворены некоторые минеральные элементы, такие как: натрий, кальций, магний, хлор, бром, йод. Температура воды, 10 — 12 °С. Популярными у отдыхающих являются источники[1]: Винцентка (чеш. Vincentka), Алоиска (чеш. Aloiska), Оттовка (чеш. Ottovka).
Терапевтическое воздействие местных минеральных источников впервые упоминается в письменных отчётах в 1760 году. Первоначально воду экспортировали из деревни в бутылках, но со временем всё больше больных стали интересоваться лечением непосредственно в Лугачевице. Первые санатории были построены уже в конце XVIII века. Старейшим зданием в городе является часовня Святой Елизаветы, построенная в 1795 году. В течение XIX века число гостей курорта растёт.
Решающим толчком для развития курортного комплекса становится создание в 1902 году акционерной компании, которая купила все источники в районе города. Таким образом Лугачевице стал одним из крупных курортов на территории Австро-Венгерской монархии, в ряду известных курортов расположенных на территории современной Чехии, таких как Карловы Вары и Марианске-Лазне.
Значимый вклад во внешний вид курорта внёс архитектор Душан Юркович (чеш. Dušan Jurkovič), которому была поручена разработка проекта нового здания курорта, а также реконструкция уже существующих построек. В рамках реализованного проекта Юрковича, внешний вид построенных зданий сочетает в себе мотивы славянской народной архитектуры Карпатского региона с ар-нуво. Этот особый стиль характеризуется доминирующим использованием деревянных конструкций в оформлении зданий.
Наиболее важными постройками Юрковича в Лугачевице являются: вилла Йестфабт, институт гидротерапии с прилегающим плавательным бассейном и центральное здание курорта — Дом Юрковича (чеш. Jurkovičův dům). Ныне в этом здании открыт одноимённый санаторий.
Города побратимы и партнёры
Напишите отзыв о статье "Лугачовице"
Примечания
- ↑ [www.luhacovice.cz/1687-mineralni-prameny Minerální prameny (Prameny přístupné z kašny)] (чешск.)
Ссылки
- [www.luhacovice.cz Официальный сайт города]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Лугачовице
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
