Луговодство

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лугово́дство — отрасль кормопроизводства, занимающаяся улучшением природных кормовых угодий, созданием сеяных сенокосов и пастбищ, рациональным их использованием. Научная система ведения лугопастбищного хозяйства.

Основная задача луговодства — получение наибольшего количества пастбищного корма, сена и других видов кормов из травянистой растительности. Как составная часть кормопроизводства включает мероприятия по улучшению естественных и созданию сеяных сенокосов и пастбищ, рациональному их использованию.





История луговодства в России

А. М. Дмитриев выделяет в истории луговодства и луговедения четыре периода.

Период первобытного пастбищного лугопользования

История луговодства начинается в древности, когда скот выпасался на лугах в течение всего года (в зимние месяцы животные добывали уцелевшие стебли и листья трав, часто из-под снега). Эта форма кормодобывания сохранилась и в наши дни в виде выпаса оленей в тундре, лошадей, овец и верблюдов на пастбищах Средней Азии, Закавказья и в других местах. В этот период простейшее использование природных кормовых угодий было связано с одомашниванием диких животных. При выпасе скота человек, наблюдая за пастьбой, давал оценку пастбищным и отдельным кормовым растениям, выделяя из них поедаемые и непоедаемые, а впоследствии вредные и ядовитые для животных. У человека формировалось умение разумно выбирать пастбища для скота. Урожайность пастбищ при таких условиях содержания животных с течением времени падала.

Период появления сенокосов

Летом скот выпасался на лугах, но уже делали запас кормов на зиму (сено, веточный корм, солома и мякина). В этот период лучшие по составу травостои отводили под сенокосы, а худшие и более дальние отводили под пастбища. Таким образом, было положено начало разграничению сенокосного и пастбищного использования лугов. Заготовку корма на зиму начали в первую очередь там, где выпадало много снега, что препятствовало стравливанию трав на корню. Так, у восточных славян в XIXII веках заготовка сена стала обычным явлением.

Наряду с природными травостоями, в кормопроизводстве постепенно стали играть некоторую роль введённые в культуру кормовые растения. В XVIII веке в северных лесных районах России после выжигания лесов и кустарников проводили посев тимофеевки луговой (её начал культивировать и распространять американец Timothy Hanson, по имени которого она и получила своё название).

Период капитализма в России XIX века

Характеризовался развитием луговодства в условиях капитализма, который потребовал увеличения товарности животноводства. Для укрепления кормовой базы требовалось улучшение лугов и введение полевого травосеяния, так как продуктивность естественных сенокосов и пастбищ была низкой. В начале XX века стало практиковаться выпасно-укосное использование кормовых угодий — наряду с выпасом скота летом заготавливалось сено на зимний период. Лучшие по составу травостои, близко расположенные к хозяйственным постройкам, отводились под сенокосы, худшие и более дальние — под выпасы. Были предприняты попытки перехода к рациональным формам использования кормовых угодий. К 1913 году площади посева трав и кормовых культур достигли 3,3 млн га. Этот период характеризуется переходом к рациональным формам использования природных кормовых угодий.

Луговодство как наука в России оформилась в конце XIX — начале XX века. Сначала опытная работа по луговодству проводилась в порядке частной инициативы, затем этим стали заниматься департамент земледелия, губернские и уездные земства. В начале XX века были организованы первые опытные станции (Балтийская в Эстонии, Минская В Белоруссии, Новгородская и Волынская) и опытные пункты, которые проводили исследования по луговодству. В 1912 г. по инициативе В. Р. Вильямса и А. М. Дмитриева на базе высших курсов луговодства при Петровской с.-х. академии создано луговое показательное хозяйство по изучению кормовых растений, а в 1922 г. организован Государственный луговой институт (ныне Всероссийский НИИ кормов им. В. Р. Вильямса Россельхозакадемии).

Период коллективного сельского хозяйства

Характеризовался применением научных достижений и техники в луговодстве, масштабным созданием культурных сенокосов и пастбищ. В СССР планомерные работы по развитию лугопастбищного хозяйства начались в период коллективизации. Проведение комплекса организационно-технических мероприятий (культуртехнические работы, осушение, орошение, обводнение, агрономические мероприятия и др.) и внедрение прогрессивных приёмов и технологий во всех зонах позволили преобразовать часть площадей природных кормовых угодий в высокопродуктивные сенокосы и пастбища, создать культурные пастбища. Коренное переустройство выродившихся кормовых угодий позволяет хозяйствам получать по 4—6 тыс. кормовых единиц с гектара (при орошении — свыше 10 тыс.).

Под руководством Л. Г. Раменского проведена инвентаризация природных кормовых угодий СССР. Создан фундаментальный труд, включающий описание биологических особенностей и хозяйственной ценности около 4,5 тыс. кормовых растений («Кормовые растения сенокосов и пастбищ СССР», под ред. И. В. Ларина, М.—Л., Т. 1—3, 1950—56), разработаны приёмы поверхностного и коренного улучшения природных кормовых угодий, создания культурных сенокосов и пастбищ в разных зонах страны, загонного и порционного использования пастбищ, поддержания высокой продуктивности улучшенных кормовых угодий, эффективного ведения горного луговодства, рационального использования пойменных пастбищ, проводятся мероприятия, направленные на интенсификацию луговодства.

Хозяйственные группы кормовых трав

Злаки

По характеру побегообразования различают следующие основные типы злаков: корневищные, рыхлокустовые, корневищно-рыхлокустовые, плотнокустовые.

Бобовые травы

Бобовые отличаются от злаков тем, что их побеги или стебли ветвятся и образуют куст. Группы бобовых различаются по характеру побегообразования.

  • Кустовые стержнекорневые имеют хорошо развитый главный корень. Надземные побеги образуют ветвистый рыхлый куст. После цветения и плодоношения стебли отмирают, а весной из почек корневой шейки образуются новые стебли. Представители: клевер луговой, люцерна посевная, лядвенец рогатый, донники и другие.
  • Бобовые со стелющимися побегами. От корневой шейки, находящейся у самой поверхности почвы, отходят горизонтальные побеги-стебли. Они стелются по земле и из почек образуют пучки листьев, а иногда и ветвящиеся цветоносные побеги, а в почве — дополнительные корни. Представители: клевер ползучий, клевер земляничный.
  • Бобовые с укороченными побегами. Листья и цветоносы отходят непосредственно от корневой шейки. Развивается бесстебельное, розеточное, приземистое, малопродуктивное растение.

Среди бобовых имеются также корневищные и корнеотпрысковые растения.

Осоки

Характер побегообразования у осоковых трав такой же, как и у злаков. Среди них выделяют корневищные (осока водяная, осока пустынная, осока ранняя, осока вздутая), рыхлокустовые (осока обыкновенная, осока острая), плотнокустовые (осока дернистая, кобрезия Беллярди).

Разнотравье

Среди растений этой группы по характеру побегообразования различают: стержнекорневые (козлобородник, цикорий, бедренец-камнеломка, тмин), корнеотпрысковые (полынь австрийская, молочай лозный, девясил, вьюнок полевой), корневищные растения (тысячелистник, мать-и-мачеха, вероника длиннолистная, подмаренник жёлтый), кустовые многолетники с разветвлёнными мочковатыми корнями (василёк луговой, лютики), стелющиеся (лютик ползучий, лапчатка гусиная), розеточные (подорожник средний, бодяк болотный), луковичные (лилии, тюльпаны, лук) и клубнеотпрысковые (валериана клубненосная, мытник хохлатый) растения.

Классификация кормовых угодий

  • Равнинные луга — занимают самые высокие части рельефа. Источники увлажнения — атмосферные осадки, воды стока.
  • Низинные луга — занимают низины, балки, овраги, понижения. Источники увлажнения — атмосферные осадки, воды стока, грунтовые воды.
  • Краткопоёмные луга — занимают части долин средних и крупных рек, затапливаемые во время половодья на срок до двух недель. Источники увлажнения — атмосферные осадки, воды стока, воды половодья, грунтовые воды (не всегда).
  • Долгопоёмные луга — занимают части долин средних и крупных рек, затапливаемые во время половодья на срок более двух недель. Источники увлажнения — атмосферные осадки, воды стока, воды половодья, грунтовые воды.
  • Заболоченные луга — занимают самые низкие, заболоченные части рельефа. Источники увлажнения — атмосферные осадки, воды стока, воды половодья (если в долине реки), грунтовые воды.

Улучшение кормовых угодий

Поверхностное улучшение — улучшение естественного травостоя, при котором естественная растительность сохраняется полностью или частично, и создание лучших условий для её роста и развития, повышение продуктивности сенокосов и пастбищ. Для этого необходимо создать наиболее благоприятные условия произрастания, то есть создание оптимального водного и воздушного режима. Система поверхностного улучшения включает следующие мероприятия:

  • культуртехнические работы (расчистка угодий от древесно-кустарниковой растительности, уничтожение кочек, очистка от мусора);
  • улучшение и регулирование водного режима;
  • улучшение режима питания (внесение удобрений);
  • уход за дерниной и травостоем лугов;
  • улучшение лесных и устройство лугопарковых пастбищ.
  • Коренное улучшение — на месте старого травостоя создаётся новый сенокос или пастбище из ценных кормовых трав.

Международные конгрессы

С 1927 года регулярно проводятся Международные конгрессы по луговодству. Ниже приведён их список[1].

Конгресс Год Место проведения
I 1927 Лейпциг
II 1930 Швеция
Дания
III 1933 Швейцария
IV 1937 Аберистуит
V 1949 Нидерланды
VI 1952 Стейт-Колледж[en]
VII 1956 Палмерстон-Норт
VIII 1960 Рединг
IX 1965 Сан-Паулу
X 1966 Хельсинки
XI 1970 Серферс-Парадайс[en]
XII 1974 Москва
XIII 1977 Лейпциг
XIV 1981 Лексингтон
XV 1985 Киото
XVI 1989 Ницца
XVII 1993 Палмерстон-Норт
Гамильтон
Крайстчерч
Рокгемптон
XVIII 1997 Канада
XIX 2001 Сан-Педру
XX 2005 Ирландия
Великобритания
XXI 2008 Хух-Хото
XXII 2013 Сидней
XXIII 2015 Дели (планируется)

Напишите отзыв о статье "Луговодство"

Примечания

  1. [www.internationalgrasslands.org/files/igc/congress/history.pdf L. R. Humphreys «A brief history of the International Grassland Congress»]

Литература

  • Конюшков Н. С. Луговодство // Большая Советская Энциклопедия. 3-е изд. / Гл. ред. А. М. Прохоров. — М.: Советская Энциклопедия, 1974. — Т. 15. Ломбард — Мезитол. — С. 46.
  • Работнов Т. А. Луговедение // Большая Советская Энциклопедия. 3-е изд. / Гл. ред. А. М. Прохоров. — М.: Советская Энциклопедия, 1974. — Т. 15. Ломбард — Мезитол. — С. 45.
  • Луговедение / Андреев Н. Г. Изд.2, перераб. и доп. 1985. 256 с.
  • Луговодство / В. А. Тюльдюков, Н. Г. Андрев, В. А. Воронков и др.; под редакцией В. А. Тюльдюкова. — М.: Колос, 1995
  • Словарь терминов по кормопроизводству / В. М. Косолапов, И. А. Трофимов, Л. С. Трофимова. — М.: Угрешская типография, 2010

Ссылки

  • [www.mcxsakha.ru/Konsultacii/rasten/otr_080.htm Луговое кормопроизводство / Н. Г. Андреев]
  • [e-lib.gasu.ru/eposobia/rtf/fedotkina.rtf Краткий курс лекций по луговедению]
  • [www.timacad.ru/faculty/agro/lug/index.php Кафедра луговодства РГАУ-МСХА им. Тимирязева]


Отрывок, характеризующий Луговодство

Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…