Лудовико III Гонзага

Лудовико III Гонзага итал. Ludovico III Gonzaga лат. Ludovicus III Gonzaga<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Бартоломео Мельоли. «Медаль Лудовико III Гонзага» (1475)</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб маркграфства Мантуя</td></tr>
Маркграф Мантуи
25 сентября 1444 — 11 июня 1478
(под именем Лудовико III)
Предшественник:	Джанфранческо I
Преемник:	Федерико I
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	5 июня 1412(1412-06-05) Мантуя, Мантуанское маркграфство
Смерть:	11 июня 1478(1478-06-11) (66 лет) Гойто, Мантуанское маркграфство
Место погребения:	собор святого Петра, Мантуя
Род:	Гонзага
Отец:	Джанфранческо I, маркграф Мантуи
Мать:	Паола Малатеста
Супруга:	Барбара Бранденбургская
Дети:	Федерико, Маддалена, Элизабетта, Федерико, Джанфранческо, Франческо, Сузанна, Доротея, Чечилья, Родольфо, Барбара, Лудовико, Паола;</br>бастарды: Катерина, Габриэлла
Сайт:	[www.fermimn.gov.it/gonzaga/files/gonzaga/albero.html династия Гонзага]
Награды:

Лудови́ко III Гонза́га (итал. Ludovico III Gonzaga, лат. Ludovicus III Gonzaga), в некоторых источниках Лудови́ко II или Луи́джи Ту́рок (итал. Luigi il Turco; 5 июня 1412, Мантуя, Мантуанское маркграфство — 11 июня 1478, Гойто, Мантуанское маркграфство) — патриций Венеции с 1412 года, второй маркграф Мантуи с 1444 года, сеньор Кастильоне-делле-Стивьере, Кастель-Гоффредо, Ревере, Каврианы, Вольта-Мантованы, Квистелло, Вьяданы, Ривароло-Мантовано, Боццоло, Дозоло, Гаццуоло, Изола-Доварезе, Помпонеско, Саббьонеты и Сан-Мартино-даль-Арджине с 1475 года. Представитель династии Гонзага. Сын маркграфа Джанфранческо I и Паолы Аньезе Малатесты.

Кондотьер на службе Миланского герцогства, Венецианской и Флорентийской республик, Неаполитанского королевства с 1436 по 1466 год, рыцарь ордена Слона с 1474 года. Во время его правления Мантуя стала одним из центров итальянского Ренессанса. За содействие проведению Мантуанского собора в 1459 году папа Пий II наградил его Золотой розой.

Биография

Ранние годы и военная карьера

Лудовико родился 5 июня 1412 года в Мантуе, в семье Джанфранческо, сеньора Мантуи из дома Гонзага и его супруги Паолы Аньезе из дома Малатеста. Вместе с братьями и сёстрами, он получил блестящее образование в школе в здании «Дома для игр» (итал. Ca' Zoiosa), которая была основана его отцом в 1423 году и передана руководству известного педагога и гуманиста Витторино да Фельтре. Курс обучения в этой школе включал риторику, математику, философию, пение, музыку, рисование, греческий и латинский языки, а также фехтование, бег, верховую езду, плавание и игры в мяч.

Военная карьера Лудовико началась весной 1432 года, когда он под началом отца в составе армии Венецианской республики принял командование над отрядом из 50 копий. На службе у Венецианской республики Лудовико состоял до апреля 1436 года. В 1433 году император Сигизмунд даровал его отцу титул маркграфа Мантуи. Лудовико стал наследником и в том же году женился на племяннице императора Барбаре, принцессе Бранденбургской из дома Гогенцоллернов. В ноябре 1436 года во главе отряда из 300 копий он поступил на службу в армию Миланского герцогства, противника Венецианской республики, которая была союзницей Мантуанского маркрафства, за что отец лишил его наследства в пользу младшего брата Карло. Семейный конфликт был урегулирован только в 1438 году, когда сам Джанфранческо I заключил союз с Филиппо Марией Висконти. В 1441 году Лудовико был восстановлен в правах наследника. В сентябре 1444 года, после смерти отца, он стал вторым маркграфом Мантуи под именем Лудовико III.

Маркграф Мантуанский

Время его правления было периодом расцвета Мантуи, апогеем которого стал Мантуанский собор, прошедший в городе с 27 мая 1459 года по 19 января 1460 года и созванный по инициативе папы Пия II с целью начала крестового похода против турок, несколькими годами ранее завоевавших Константинополь. В награду за гостеприимство маркграф получил от понтифика Золотую розу, а его сын Франческо Гонзага был возведён в сан кардинала.

В 1460 году Лудовико III назначил живописца Андреа Мантенью, который расписал в замке Святого Георгия знаменитый Брачный чертог, придворным художником семьи Гонзага. По его заказу Донателло создал новый кованный ковчег для мощей святого Ансельма в кафедральном соборе Святого Петра. Он также пригласил в Мантую известных архитекторов Луку Фанчелли и Леона Баттисту Альберти. При нём в городе были построены базилика Святого Андрея и церковь Святого Себастьяна, госпиталь Святого Леонарда, здания городского суда и дипломатического корпуса, а на территории маркграфства — замок в Кавриано, великолепные дворцы в Ревере и Вольта-Мантоване, вилла Герардина в Моттеджане — архитектурный шедевр Раннего Возрождения, прорыт оросительный канал от Мантуи до Гойто. Крепостные сооружения в маркграфстве строились и укреплялись архитектором Джованни да Падова. Особое внимание также уделялось обустройству набережных и строительству дорог.

По поручению маркграфа в Тоскане были приобретены тутовые деревья. Он начал их культивирование в сеньории Кавриана, где находилась летняя резиденция маркграфов Мантуи. Со временем районы Кастильоне-делле-Стивьере и Кастель-Гоффредо превратились в один из центров производства шёлка.

Попытки Лудовико III вернуть ряд территорий маркграфства, ранее занятых Венецианской республикой, завершились мирным договором в Лоди, заключённым в 1454 году, по которому ему пришлось от них отказаться. Ничем завершилась и его попытка закрепить союзнические отношения с Миланским герцогством династическим браком одной из своих дочерей с наследным принцем Галеацо Марией Сфорца. Вместе с тем, после смерти его младших братьев Карло в 1450 году и Алессандро в 1466 году, Лудовико унаследовал их владения. В марте 1474 года посетивший Мантую Кристиан I, король Дании и Норвегии, наградил Лудовико III орденом Слона.

Лудовико III Гонзага умер в Гойто 11 июня 1478 года во время эпидемии чумы и был похоронен в соборе Святого Петра в Мантуе в капелле Святого Франциска. После смерти маркграфа, так как он не назначил наследника, владения рода Гонзага были разделены между пятью его сыновьями, двое из которых образовали боковые ветви семьи.

Брак и потомство

12 ноября 1433 года в Мантуе был заключён брак между принцем Лудовико Гонзага, будущим 2-м маркграфом Мантуи под именем Лудовико III и принцессой Барбарой фон Гогенцоллерн (30.09.1422 — 07.11.1481), дочерью Иоганна Алхимика, маркграфа Бранденбург-Кульмбахского и Барбары Саксен-Виттенбергской. В этом браке родились тринадцать детей:

• Федерико Гонзага, умер в младенчестве;
• Маддалена Гонзага, умерла в младенчестве;
• Элизабетта Гонзага, умерла в младенчестве;
• Федерико I Гонзага, по прозвищу Горбун (25.06.1441 — 07.14.1484), маркграф Мантуи, женился на принцессе Маргарите Баварской (01.01.1442 — 14.10.1479);
• Франческо Гонзага (1444 — 21.10.1483), кардинал, апостольский протонотарий, князь-епископ Бриксена, администратор Мантуи, Болоньи и Лунда;
• Джанфранческо Гонзага (4.10.1446 — 28.08.1496), граф Саббьонеты и сеньор Боццоло, основатель линии Гонзага-ди-Саббьонета-э-Боццоло, женился на Антонии дель Бальцо (1461—1538);
• Сузанна Гонзага (1447 — 19.12.1481), монахиня-клариссинка в монастыре Святой Павлы в Мантуе;
• Доротея Гонзага (06.12.1449 — 21.04.1467), невеста Галеаццо Марии I Сфорца (24.01.1444 — 26.12.1476), герцога Миланского;
• Чечилья Гонзага (1451—1472), монахиня-клариссинка в монастыре Святой Клары в Мантуе;
• Родольфо Гонзага (18.04.1452 — 06.07.1495), сеньор Кастильоне-делло-Стивьере, Сольферино, Луццары и Повильо, основатель линий Гонзага-ди-Луццара и Гонзага-ди-Кастильоне, женился дважды: первым браком на Антонии Малатеста (ум. 25.12.1483), вторым на Катерине Пико (ум. 1501);
• Барбара Гонзага (12.11.1455 — 31.05.1505), супруга Эберхарда I Бородатого (11.12.1445 — 24.02.1496), герцога Вюртембергского;
• Лудовико Гонзага (1458 — 19.01.1511), апостольский протонотарий, епископ Мантуи;
• Паола Гонзага (1464—1497), супруга Леонарда фон Гёрца (1440 — 12.4.1500), графа Гориции.

У него также были две незаконнорождённые дочери:

• Катерина Гонзага (1434—1495), супруга Джанфранческо Секко (1423 — 06.07.1495), графа Кальчьо;
• Габриэлла Гонзага, супруга Коррадо Фольяни (ум. 23.12.1470), маркграфа Вигиццоло.

Литература

• Antonio Mainardi. [books.google.ru/books?id=99Jun9qR4aQC&dq=Ludovico+III+Gonzaga+marchese+di+Mantova&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Storia di Mantova dalla sua origine fino all'anno 1860 compendiosamente narrata al popolo] : [итал.]. — Mantova : Tip. Benvenuti rapp. da Enrico Caranenti impr., 1865. — 566 p.</span>
• [books.google.ru/books?id=duLRtRMJr-sC&dq=Luigi++III+il+Turco&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Dizionario delle date, dei fatti, luoghi ed uomini storici o repertorio alfabetico di cronologia universale] : [итал.]. — Venezia : G. Antonelli, 1845. — 793 p.</span>
• [books.google.ru/books?id=n_gATtSt908C&dq=Luigi++III+il+Turco&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Biografia universale antica e moderna ossia Storia per alfabeto della vita pubblica e privata di tutte le persone che si distinsero per opere, azioni, talenti, virtù e delitti] : [итал.]. — Venezia : G.B. Missiaglia, 1825. — 479 p.</span>
• Carlo de' Rosmini. [books.google.ru/books?id=DZ6TH-3-BDAC&dq=Ludovico+III+Gonzaga+di+Mantova&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Idea dell' ottimo precettore nella vita e disciplina di Vittorino de Faltre e de' suoi discepoli] : [итал.]. — Bassano : Remondiniana, 1801. — 487 p.</span>

Ссылки

• Isabella Lazzarini. [www.treccani.it/enciclopedia/ludovico-iii-gonzaga-marchese-di-mantova_(Dizionario-Biografico)/ Ludovico III Gonzaga, marchese di Mantova]. Treccani.it. — Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 66 (2007).  (итал.)
• Raffaele Tamalio. [digilander.iol.it/gonzagadimantova/I%20Gonzaga%20di%20Mantova.htm I Gonzaga di Mantova]. Digilander.Iol.it. — Formazione e sviluppo dello Stato.  (итал.)
• Sergio Rossi. [cronologia.leonardo.it/storia/biografie/gonzaga.htm I Gonzaga]. Cronologia.Leonardo.it. — Ascesa e declino dei duchi di Mantova.  (итал.)

Предки Лудовико III Гонзага

Гвидо Гонзага (1290 — 1369) сеньор Мантуи               Лудовико II Гонзага (1334 — 1382) сеньор Мантуи                       Беатриса де Бар (1310 — 1350)                 Франческо I Гонзага (1366 — 1407) сеньор Мантуи                             Обиццо III д’Эсте (1294 — 1352) сеньор Феррары и Модены               Альда д’Эсте (1333 — 1381)                         Липпа Ариосто (ум. 1347)                 Джанфранческо I Гонзага (1395 — 1444) маркграф Мантуи                                   Пандольфо I Малатеста (1267 — 1326) сеньор Римини               Галеотто I Малатеста (1299 — 1385) сеньор Римини                       Таддеа да Римини (ум. 1362)                 Маргарита Малатеста (1370 — 1399)                               Родольфо II да Варано (1320 — 1384) сеньор Камерино               Джентилина да Варано (ум. 1377)                         Камилла Кьявелли                 Лудовико III Гонзага                                           Малатеста III Малатеста (1299 — 1364) сеньор Римини               Пандольфо II Малатеста (1324 — 1373) сеньор Пезаро                       Констанца Ондедеи                 Малатеста IV Малатеста (1370 — 1429) сеньор Римини и Пезаро                             Паола Орсини (1334 — 1371)                         Паола Малатеста (1393 — 1449)                                     Берардо II да Варано (1294 — 1350) сеньор Камерино               Родольфо II да Варано (1320 — 1384) сеньор Камерино                       Беллафьоре да Брунфорте (ум. 1367)                 Елизавета да Варано (1373 — 1405)                               Финуччо Кьявелли сеньор Фабриано               Камилла Кьявелли

Предшественник: Джанфранческо I Гонзага 1433—1444

</br>Маркграф Мантуи 1444—1478

Преемник: Федерико I Гонзага 1478—1484

Отрывок, характеризующий Лудовико III Гонзага

M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.