Лужин, Фёдор Фёдорович
Поделись знанием:
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Фёдор Фёдорович Лу́жин (1695—1727) — русский геодезист и картограф.
Содержание
Биография
Учился в Школе математических и навигацких наук в Москве и в геодезическом классе Морской академии в Петербурге (до 1718). В 1719—1721 годах вместе с И. М. Евреиновым участвовал в картографировании Камчатки и Курильских островов; в 1723—1724 — проводил съёмки в Восточной Сибири. В 1725—1727 годах участвовал в 1-й Камчатской экспедиции Витуса Беринга[1].
Память
В его честь назван пролив в Курильской гряде и бухта в Тауйской губе.
Напишите отзыв о статье "Лужин, Фёдор Фёдорович"
Примечания
- ↑ [www.npacific.ru/np/library/encicl/12/0011.htm ЛУЖИН Федор Федорович (1695–1727) ] // Морской биографический справочник Дальнего Востока России и Русской Америки, XVII — начало XX вв. = Naval biographic Reference Book. Russian Far East and Russian America, XVII — Begining of XX Century : морякам-тихоокеанцам посвящается / Тихоок. флот России, Дальневост. гос. техн. ун-т, гуманит. ин-т ; сост. Б. Н. Болгурцев ; автор предисл. М. Г. Захаренко. — Владивосток : Уссури, 1998. — 232 с. : портр. — Библиогр.: с. 219–222. — Прилож.: с. 223–232.
Ссылки
- Евтеев О. А., Первые русские геодезисты на Тихом океане, М., 1950
См. также
В. В. Набоков - "Защита Лужина"
Отрывок, характеризующий Лужин, Фёдор Фёдорович
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
