Лужичане

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Лужичане (значения).
Запрос «Лужицкие сербы» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Лужичане,
лужицкие сербы
Самоназвание

Serbja, Serby

Численность и ареал

Всего: около 60 000 человек
Германия Германия

Язык

верхнелужицкий, нижнелужицкий, немецкий

Религия

католицизм, протестантизм

Расовый тип

европеоиды

Входит в

западные славяне

Родственные народы

поляки, чехи, словаки

Этнические группы

нижнелужицкие и верхнелужицкие сербы

Происхождение

славяне

Лужича́не, лу́жицкие се́рбы (в.-луж. Serbja, н.-луж. Serby, в.-луж. , н.-луж. Serbski lud, нем. Sorben, Wenden[1]) — западнославянский народ.

Численность — около 60 тысяч человек. Проживают только в Германии[2] — (Сербской) Лужице, представляющей собой славянский анклав. Наиболее компактно проживают в католических районах на западной периферии верхнелужицкой языковой территории[3]. Являются одним из четырёх официально признанных национальных меньшинств страны[комм. 1]. Подразделяются на две этнографические группы — верхнелужицких сербов, проживающих в Верхней Лужице (земля Саксония), и нижнелужицких — в Нижней Лужице (земля Бранденбург).

Все лужичане двуязычны: немецкий является основным языком, в то время как верхнелужицкий и нижнелужицкий языки сохраняются ограниченно. По религиозной принадлежности являются католиками и лютеранами. Вместе с чехами, поляками и словаками в целом относятся к центральноевропейской группе европеоидной расы[4].

У верхнелужицких сербов культурный центр — Баутцен, у нижнелужицких — Котбус. На территории «Лужицкой поселенческой области» действуют законодательные акты земель Саксонии и Бранденбурга, содействующие сохранению лужицких языков и культуры лужичан. Интересы лужицких сербов защищает политически независимая организация серболужицкого народа и серболужицких объединений «Домовина — Союз лужицких сербов», основанная в 1912 году[5]. Изучением лужичан занимается сорабистика.

Проживают на территории современной Германии с VI века. По письменным источникам известны с 631 года. Представляют собой остаток не германизированных полабско-балтийских славян. С X века — под немецкой властью. В Средние века являлись народом с неполной социальной структурой. В XIX веке пережили «национальное возрождение». В XX веке предприняли две попытки выйти из состава Германии.





Этноним

Самоназвание

См. также: Сербы (этноним)

Самоназвание лужичан — «сербы» (в.-луж. Serbja, н.-луж. Serby): имеет общую этимологию с названием балканских сербов с первоначальным значением «молочный брат» или более поздним — «тот, кто принадлежит к одному и тому же роду, племени». Немецкое название лужичан — Sorben с корневой -o- в прошлом применялось в пределах западной части древнего серболужицкого языкового ареала между реками Эльбой и Зале. Первое упоминание о лужицких сербах в письменных источниках одновременно является первым упоминанием западнославянского этникума вообще, и относится к 631 году (хроника Фредегара): лат. Dervanus dux ex gente Surbiorum, que ex genere Sclavicorum erant et ad regnum Frankorum iam olem aspescerant se ad regnum Samonem cum suis tradidi («Дерван, князь сербских племён, которые издавна находились под властью франков, доверился, вместе со своими людьми, государю Само»). Лужицкие сербы стали часто называть себя «Serb» со времён Реформации[6]. Термином Wenden/Winden (венеды) германские племена первоначально называли всех славян на востоке и юго-востоке. Этот термин восходит к этнониму, принятому у античных авторов (Геродота, Плиния Старшего, Тацита, Клавдия Птолемея): Venedi, Veneti, Venethi, Venethae[7]. Термин «венды» на немецком языке являлся официальным обозначением лужицких сербов с негативно-пренебрежительным оттенком[8] («Венд — необразованный и неотёсанный деревенский мужик, обременённый негативными чертами характера»). По этой причине после 1945 года в ГДР лужицких сербов стали официально называть «Sorben»[6].

В период существования ГДР преобладало представление о единстве серболужицкого народа. После объединения Германии в 1990 году, в основном среди нижнелужицких сербов получили распространение идеи о собственной национальной идентичности, а для обозначения самоназвания всё чаще стал использоваться этноним «венды», противопоставляющий их верхнелужицким сербам[9].

Название на русском языке

В русскоязычной науке нет единого термина для обозначения серболужицкого народа: употребляются названия «лужицкие сербы», «лужичане», «серболужичане»[10]. Русскоязычные энциклопедии (ЭСБЕ, БСЭ, СИЭ, БРЭ, «Народы и религии мира»[11]) называет его «лужичанами». По мнению слависта А. Е. Супруна (Введение в славянскую филологию, 1989), вместо прежнего названия «лужичане» ныне употребляются названия «серболужичане» или «лужицкие сербы»[12]. Историки-сорабисты Л. П. Лаптева (ум. 2016) и К. В. Шевченко называют его «лужицкие сербы»[13].

Название «лужицкие» происходит от болотистой местности Лужица (отсюда нем. Lausitz). Для древнего исторического периода используется также термин «сербы» (иногда и заимствованный из немецкого «сорбы»; реже — «венды», нем. Wenden)[14]. Советский историк А. Д. Удальцов (ум. 1958) допускал возможность происхождения названия серболужицкого народа «лужичи» от лугиев[15].

История

Основная статья: История серболужицкого народа

Антропологические компоненты современных лужицких сербов (равно как и немцев Бранденбурга, Саксонии, Тюрингии и Восточной Баварии, смешанных с потомками онемеченных славян) восходят к короткоголовым европеоидам с элементами, характерными для полабов и бодричей Мекленбурга, и близкими к латенским кельтам[16].

Современные лужичане — остаток лужицких сербов или просто сербов, одного из трёх главных племенных союзов полабских славян, в число которых входили также племенные союзы лютичей (велетов или вельцов) и бодричей (ободритов, ререгов[17][18]). Полабские славяне или, по-немецки, венды, в раннем средневековье заселяли не менее трети территории современного немецкого государства — север, северо-запад и восток[19].

Лужичане являются потомками двух западнославянских племён — лужичан и мильчан. Славяне расселились на востоке современной Германии в VI веке в ходе Великого переселения народов[20]. Они занимались в основном плужным земледелием и животноводством. В VIII веке на земли сербско-полабских племён стали подвергаться набегам германцев (прежде всего франков), а впоследствии также чешских и польских королей[21]. В IX веке часть земель сербов на непродолжительное время вошла в состав Великой Моравии[22]. Покорённые германцами сербы неоднократно поднимали восстания, которые были подавлены завоевателями. Мильчане были окончательно завоёваны в 990 году. Тысячи сербов были истреблены, их сёла и городища разрушены. В период с 1018 по 1032 год территория Верхней Лужицы входила во владения Польши, в 1076—1084 и 1158—1231 годы — во владения Чехии. В XII веке лужицкие земли вошли в марку Лужица и землю Бауцен под управлением графов Веттинов. С XI—XII веков началась немецкая колонизация сербских земель[23]. В XIII веке полабские славяне перестали делиться на племена, возникли названия областей — Нижняя Лужица (бывшая область племени лужичан) и Верхняя Лужица (область мильчан)[21]. В 1319 году к Чехии отошла Верхняя Лужица, а при Карле IV в 1373 году — Нижняя Лужица[24]. В 1635 году Верхняя и большая часть Нижней Лужицы отошли к Саксонии, нижнелужицкий район Котбуса отошёл к Бранденбургу[25].

В ходе Реформации в Германии в XVI веке большинство лужичан перешли в лютеранство. Католицизм сохранился только в некоторых районах Верхней Лужицы. К тому же веку относится зарождение серболужицкой литературы. В 1667 году курфюрст Бранденбургский Фридрих Вильгельм повелел запретить богослужение на лужицком языке и уничтожить лужицкую письменность. С 1717 по 1735 год король Пруссии Фридрих Вильгельм I издал ряд указов против употребления лужицкого языка. В 1815 году Венский конгресс передал саксонские земли Нижней и Верхней Лужицы Пруссии, участвовавшей в антинаполеоновской коалиции. Начало национального возрождения было связано с восстановлением, усилиями Андрия Любенского и Адольфа Клина, в 1814 году «Серболужицкого проповеднического общества» в Лейпциге. Во второй половине XIX века были введены новые ограничения в использовании лужицкого языка. В 1919 году лидеры лужицких сербов обратились к Версальской конференции, требуя создания лужицкого государства. Однако их предложение на конференции рассмотрено не было. А заявитель Арношт Барт по возвращении в Германию был арестован за «государственную измену». В 1933 году с приходом к власти национал-социалистов в Германии был развёрнут открытый террор с последующими арестами патриотов и принудительным выселением национально ориентированных лужицких священников и учителей[26]. Лужицкий язык (с 1940 года — даже в быту) и все органы печати (в 1937 году) были запрещены. Лужицкие сербы были объявлены «немцами, говорящими по-вендски»[27].

В 1945—1946 годах лужицкие сербы при активном участии Яна Цыжа второй раз в своей истории предприняли попытку выйти из состава Германии, которая оказалась неудачной[28]. После Второй мировой войны германизация сербов ускорилась после того, как в Лужицу переселились немцы из Чехословакии и Польши[29]. В последующие десятилетия с воссозданием лужицкой печати и школ произошёл культурный подъём лужицкого народа[30]. С 1924 года по начало XXI века в результате освоения месторождений угля в Лужице было полностью или частично снесено более ста деревень[31].

Численность

Лужицкие сербы — самый малочисленный славянский народ[32]. В ГДР статистические подсчёты численности лужицких сербов не проводились, в документах постоянно стояло одно и то же число — 100 000 человек. В последние годы существования ГДР Институт серболужицкого народоведения применял подсчёты по специально разработанной системе анкетирования, однако результаты этих подсчётов в полном объёме опубликованы не были[33]. В современной Германии подсчёт численности этнических меньшинств официально не ведётся. Численность населения лужицких сербов по разным статистическим данным с 1980 по 2010 год составляла от 50 тысяч до 500 тысяч человек. В политике фигурирует цифра в 60 тысяч человек[34]. По данным, уточнённым после 1989 года, лужичан насчитывалось 67 000 человек, в том числе около 59 тысяч владеющих родным языком[35]. По современным данным численность сербов составляет от 50 до 67 тысяч человек (Гугнин, 1997). При этом расхождения в цифрах свидетельствуют о разнице между этническими лужичанами и лужичанами, владеющими родным языком[36]. В Баутцене — центре культурной жизни лужичан их доля составляет около 5—10 % населения города[37]. Согласно подсчётам А. Муки в начале 1880-х годов на долю нижнелужицких сербов в общей численности серболужицкого народа приходилось 42,9 %, а верхнелужицких — 57,1 %. По оценке А. Черника (1958), на долю нижнелужицких сербов в середине 1950-х годов приходилось 28,4 %[38].

Данные переписей[39][комм. 2]:

Год 1849 1861 1880 1900 1910 1925
Человек 141 649 136 160 131 500 116 811 104 114 71 203

На территории современной Польши — в Жаганьце[pl] лужичане были германизированы в течение XVI века, в Жарах — к середине XVII века, в окрестностях Губина и Любско — в XVIII веке. В районе Кросно в начале XVIII века численность лужичан составляла 85,3 %, но уже на рубеже XVIII—XIX веков по-нижнелужицки там не говорили. Дольше всего на правом берегу Нысы-Лужицки нижнелужицкий удержался в деревне Ленкница: в 1932 году там проживало две семьи, говорившие по-лужицки (в 1884 году там жило 380 лужичан и три немца)[38].

Cмешанных межнациональных браков у лужичан до XX века почти не было, поскольку они жили замкнуто и обособленно от немцев[40]. По свидетельству лужицкого поэта Я. Барта-Чишинского (1904), немецко-серболужицкие браки были редким явлением. В первой половине XX века количество смешанных браков значительно возросло в связи с индустриализацией Лужицы и особенно после прибытия в лужицкие деревни большого количества немецких переселенцев по окончании Второй мировой войны. Особенно много смешанных браков в Шпревальде (50 % и более от общего числа в середине XX века против 5 % в 1900 году), в окрестностях промышленных центров — Котбуса, Фетшау, Люббенау, в общинах Верхней Лужицы (Семиряга, 1955). Если у католиков супружеская пара происходила из одной деревни, то у протестантов жених и невеста чаще были из разных деревень[41].

Языки

Все лужичане двуязычны[комм. 3]: немецкий является основным языком, в то время как верхнелужицкий и нижнелужицкий языки сохраняются ограниченно[42].

Лужицкие языки — верхнелужицкий и нижнелужицкий относятся к западнославянским языкам. Верхнелужицкий язык функционирует в Верхней Лужице, и в активном употреблении сохраняется прежде всего в католической области Верхней Лужицы. Нижнелужицкий язык распространён в окрестностях города Котбуса в Нижней Лужице. Этот язык является родным в основном для людей старше 70 лет. Оба языка подразделяются на диалекты. Между верхнелужицкими и нижнелужицкими диалектами существуют переходные говоры.[43]. Считается, что верхнелужицкий язык близок к чешскому, а нижнелужицкий — к польскому языку[44]. На словарный состав лужицких языков оказал влияние немецкий, а также чешский и польский языки (особенно после Второй мировой войны)[45]. Среди грамматических особенностей лужицких языков: наличие двойственного числа, несколько форм прошедшего времени, место сказуемого в конце простого предложения[46].

По данным Серболужицкого института (2009), число носителей верхнелужицкого языка в Саксонии составляет 23 000 человек[47], нижнелужицкого в Нижней Лужице — около 6 400—7 000 человек[48].

Образование

См. также статью: Серболужицкие школы[de]

Первые школы в деревнях Верхней Лужице появились в XV—XVI веках. Это были частные школы, из которых со временем развились церковные школы. Такие школы появились, например, в Кроствице в 1482 году, в Китлице в 1489 году, в Радиборе в 1550 году[49]. Единственными учебниками в школах были катехизис и библия[50]. В дальнейшем лужицкий язык неоднократно попадал под запрет[49]. В гитлеровской Германии серболужицкие учебники были полностью уничтожены[51]. Во времена ГДР в Лужице существовало два типа школ: в школах типа «А» преподавание велось только на лужицком языке, в школах типа «Б» — на немецком и лужицком языках[52].

По данным 2016 года, в Нижней Лужице имеется 9 детских дошкольных учреждений, а в Саксонии — 24 дошкольных учреждения, где дети получают образование на лужицком языке. С 2013 года серболужицкая группа функционирует в дошкольном учреждении Дрездена[53]. В образовательных учреждениях серболужицкой поселенческой области для детей раннего возраста (а в земле Бранденбург — и в школах) реализуется языковая программа «Witaj». В Саксонии школьное двуязычное обучение построено на концепции «2plus» (немецкий, лужицкий плюс дополнительные языки)[54]. В 2010—2011 учебном году 290 учащихся серболужицких школ и Серболужицкой гимназии в качестве иностранного языка изучали русский и 154 учащихся — чешский[55]. В 2009 году в Саксонии действовало 6 серболужицких и 3 двуязычные начальные школы, 4 серболужицких и одна двуязычная средняя школа, и Серболужицкая гимназия в Баутцене. В Бранденбурге — 5 начальных школ по программе «Witaj» и Нижнелужицкая гимназия в Котбусе[56]. В системе высшего образования Германии лужицкий язык преподаётся только в Лейпцигском университете (Институт сорабистики)[57].

Религия

По религиозной принадлежности большинство лужицких сербов со времён Реформации были лютеранами[21]. Во времена исследований А. Муки (ум. 1932) на католиков приходилось 10 % всех лужицких сербов. В конце 1980-х — начале 1990-х годов верхнелужицкие сербы-католики составляли уже 2/3 от численности серболужицкого народа[38].

Лужицкие сербы-евангелисты проживают в Верхней и Нижней Лужице, за исключением католической области. Они являются последователями нескольких церквей: Лютеранской церкви Берлина-Бранденбурга-Силезской Верхней Лужицы и Евангелическо-лютеранской земельной церкви Саксонии, а также Независимой евангелической лютеранской церкви в Клиттене и Вейгерсдорфе[hsb], и Моравской церкви. Кроме того, в Верхней Лужице с 1994 года действует Серболужицкое евангельское общество; с 1946 года проводится Серболужицкий съезд евангелической церкви. Евангельских приходов, где бы преобладали лужицкие сербы, уже не существует. В Баутцене служба на лужицком языке проходит раз в месяц в церкви святого Михаила[de][58].

Католики

Лужицкие сербы-католики численностью около 12 тысяч человек проживают компактно в треугольнике между городами Баутцен, Каменц и Хойерсверда, который включает 85 населённых пунктов. По дорогам местности разбросано около тысячи обетных колонн[de], крестов и часовенок. Здесь на лужицком языке говорят во многих семьях, школах, детских садах и церкви. Второй Ватиканский собор (1962—1965) подтвердил статус лужицкого как языка богослужения. Службы на лужицком языке проходят в церквях сёл Кроствиц, Остро, Радибор, Небельшюц, Сдиер[hsb], Ральбицы, Виттихенау, Шторха[hsb], а также Реккельвиц, Паншвиц-Кукау. В Баутцене служба на лужицком языке проходит по воскресеньям в церкви Божией Матери[de]. Пожилые женщины здесь до сих пор носят строгие костюмы. Во время церковных праздников, свадеб и других торжественных мероприятий молодые женщины и девочки одевают праздничные костюмы. Государственным праздником в сербокатолических районах Саксонии является праздник Тела и Крови Христовых. Праздники День Святой Троицы, Встреча Марии и Елизаветы и Рождество Пресвятой Богородицы отмечаются процессиями в Ральбицах. Католиков отмечают также Птичью свадьбу (25 января), сжигание ведьм (30 апреля), День cвятого Мартина (11 ноября), День святой Варвары (4 декабря), День святого Николая (6 декабря)[59]. В прошлом католические районы Верхней Лужицы находились под большим влиянием католических монастырей, в том числе Мариенштерна; верующим запрещалось вступать в брак с некатоликами[60].

Культура

Литература

Основная статья: Серболужицкая литература

Древнейший памятник серболужицкой письменности — текст латинского псалма Магдебургской рукописи (Magdeburgske glosy) XII века с подстрочным переводом на старолужицкий и немецкий языки. История серболужицкой литературы берёт начало со времён Реформации — XVI века. Самым ранним памятником деловой письменности является «Будишинская присяга» 1532 года. Первые книги были написаны и напечатаны протестантами на нижнелужицких диалектах: в 1548 году Миклавш Якубица перевёл Новый Завет, в 1574 году Альбин Моллер издал «Малый Катехизис». В 1595 году в свет вышла первая печатная книга на верхнелужицком языке — «Малый катехизис» Лютера, переведённый Вьяцлавом Варихией. Значительную роль в становлении серболужицкой литературы сыграл род Френцелей, из которого с 1660-х до середины XVIII века вышло несколько представителей серболужицкой научной и творческой интеллигенции, в том числе Михал Френцель, издавший в 1706 году Новый Завет на верхнелужицком языке, энциклопедист Абрахам Френцель, поэт Михал Френцель, хронист Саломон Богухвал Френцель[61]. Видными поэтами XIX века были Гандрий Зейлер (аналог А. С. Пушкина в России[62]), второй по величине поэт — Якуб Барт-Чишинский, Ян Веля-Радысерб, Михал Горник, первая лужицкая поэтесса Герта Вичазец. В 1840-е годы получила активное развитие серболужицкая проза. Видными писателями XIX века были Веля-Радысерб, Ян Богувер Мучинк, Юлиус Эдуард Велан, Михал Горник. На рубеж XIX—XX веков пришлось творчество поэтов Миклавша Андрицкого, Йозефа Новака, Яна Цыжа, писателя Михала Навки. В межвоенный период выделялся публицист Ян Скала, писатели Якуб Лоренц-Залеский, Мерчин Новак-Нехорньский, поэты Михал Навка, Юрий Хежка, Мина Виткойц. Большинство писателей были в основном выходцами из лиц духовного сословия, меньшинство — из интеллигенции (учёные, учителя, врачи)[63]. Журналы, календари и церковная литература до 1937 года печатались большей частью готическим шрифтом[64]. После установления нацистского режима в Германии представители серболужицкой интеллигенции были подвергнуты репрессиям. 18 марта 1937 года «Домовина» была фактически ликвидирована (вместе со своими печатными органами); Матица серболужицкая была распущена, издательство и типография закрыты, библиотека и архив арестованы. Последовал указ об изъятии всей серболужицкой литературы из библиотек. Публичное использование лужицкого языка оказалось под запретом. Немецкая пресса получила негласное предписание избегать любых упоминаний о лужицких сербах, под запрет попало даже употребление термина «лужицкие сербы» (Sorben, Wenden). Атмосфера арестов и угроз вызвала преждевременную смерть Яна Скалы и Якуба Лоренца-Залесского, погиб Юрий Хежка[65]. На вторую половину XX века пришлось творчество писателя Юрия Брезана, поэтов Юрия Млынка, Юрия Коха.

Фольклор

См. также: Серболужицкий эпос

Сборник Л. Гаупта и А. Смоляра «Народные песни верхних и нижних лужичан» середины XIX века делил лужицкие песни на виды: полевые или жатвенные, колыбельные, страдальные, свадебные, танцевальные, хороводные, прибаутки и другие. К началу XX века было известно около 1500 народных песен и 800 мелодий лужицких сербов. К древним эпическим песням относятся «Победы сербов» (повествует о событиях XI века[66]) и «Наши парни с войны едут» (возникла, предположительно, в X веке[67]). После Первой мировой войны серболужицкая молодежь пела «сокольские песни» с националистическими мотивами. Сбором и изучением лужицких пословиц занимался Я. Радысерб-Вела, опубликовавший в 1902 году сборник «Пословицы и поговорки верхнелужицких сербов», куда вошло около 10 тысяч пословиц и поговорок. В одних пословицах высмеивалось богатство («Богачу легко было бы стать мудрым Соломоном, если бы мудрость продавалась», «Чем выше дворец, тем ниже избёнки»), в других восхвалялся житейский опыт, бережливость, скромность («Лужичанам подходит гордость так же, как нищему перстень»). Некоторые поговорки были посвящены лужичанам, которые изменили своему народу («Нет чёрта для лужичанина хуже, чем онемеченный лужичанин»). Легенды рассказывают о подвигах лужицких сербов в борьбе за национальную свободу в IX—XI веках, о гибели последних сербских правителей, а также об истории некоторых населённых пунктов[68].

Театр и кино

История серболужицкого театра, возникшего под влиянием чешского национального театра, начинается с 1862 года, когда в Баутцене состоялось первое представление пьесы на лужицком языке. Значительный вклад в серболужицкую драматургию внёс писатель Юрий Винар, пьесы писали поэт Я. Барт-Чишинский и А. Мука. В 1948 году в Баутцене открылся первый серболужицкий народный театр (ныне Немецко-серболужицкий народный театр)[69].

В кино лужицкие сербы были впервые показаны в немом фильме «Странная птица[de]», снятом в 1911 году. В межвоенный период было снято около десяти фильмов, в которых лужицкие сербы часто были показаны как «деревенский» и вымирающий народ. Первым серболужицким историком кино был Герберт Церна (ум. 1955). В 1953 году вышел первый художественный фильм на серболужицкую тему «52 недели — один год»[70]. Возникновение серболужицкого кинематографа относится к 1971 году, когда был основан «Рабочий кружок серболужицких кинематографистов» для подготовки кадров будущей серболужицкой кинематографии. В 1972 году в этой киношколе была снята первая картина серболужицкой кинематографии «Струга — портрет одного пейзажа» (название дано по реке Струга[de] в Лужице). В 1980 году при киностудии «ДЕФА» (а фактически в рамках Дрезденской киностудии «Трик-фильм») было создано производственно-творческое объединение «Сербска фильмова Скупина». В 1980-е годы снималось документальное кино, посвящённое культуре лужицких сербов, в том числе фильм «Город» о серболужицкой истории Баутцена. В 1984 году был снят первый игровой фильм серболужицкого кинематографа «Рубляк или легенда об измерённой стране» на немецком языке (фильмы «Скупины» снимались в основном на лужицком языке)[71]. С 1991 года киностудия носит название «Sorabia-Film-Studio»[72].

Музыка и изобразительное искусство

В 1952 году был создан Серболужицкий народный ансамбль[hsb], объединяющий хор, оркестр и балетную группу[73]. Среди традиционных танцев сохранился наиболее популярен сербский танец, а также танцы «Подожди-ка» и «Ступай дальше». Лужицкие песни и танцы сопровождается музыкальным исполнением. Прежде самыми распространёнными инструментами были большая и малая серболужицкие гусли[hsb] (род скрипки), волынка и таракава. Среди современных инструментов — рояль, гитара, аккордеон, кларнет, труба и губная гармоника. Малые гусли, или «свадебные гусли», в XX веке были распространены в районе Шлейфе—Мускау. Они представляют собой трёхструнный инструмент треугольной формы, напоминающий скрипку, и не известный другим народам[74].

Изобразительное искусство до окончания Первой мировой войны было отстающим видом серболужицкого искусства. Художники-одиночки не оставили практически никакого следа. В 1923 году было образовано Объединение лужицких художников, картины которых показывались на выставках в Кроствице и других местах. В 1948 году был образован Кружок лужицких художников, который возглавил М. Новак-Нехорньский. Кружок устраивал передвижные выставки, знакомя население с картинами лужицких художников[75].

Одежда

Серболужицкая народная одежда имеет сходства с другими западными славянами, особенно с поляками (ношение женщинами передника, обилие украшений на праздничных костюмах — вышивок, кружев, лент). Самобытная одежда сохранилась в основном у женщин. Лужицкий этнограф Павол Недо (ум. 1984) различал четыре комплекса женской одежды в Лужице: шпревальдский, шлейфенский, гойерсвердский и бауцен-каменцкий. Последний комплекс распространён в районах Баутцена, Каменца и Виттихенау. Праздничная одежда бауцен-каменцкого комплекса включает белую рубашку из полотна с короткими рукавами и круглым вырезом, верхнюю шерстяную юбку чёрного цвета и нижнюю шерстяную юбку. Верхняя юбка пришивается к корсажу, который шнуруется или застёгивается. Головной убор бауцен-каменцкого комплекса состоит из чепчика чёрного цвета, с которого свисают до колен две чёрных ленты. Головной убор, распространённый в Шпревальде, отличается наличием широких крыльев. Траурные одеяния чёрного цвета сочетаются с белым головным убором[76].

Мужской костюм XVIII—XIX веков (не сохранился) сближался с немецким костюмом Бранденбурга и Саксонии. Костюм состоял из полотняной рубахи с длинными рукавами, которая заправлялась в полотняные штаны с пуговицами ниже колен. На рубаху надевали суконную куртку, часто голубоватого цвета. Костюм можно увидеть на артистах Лужицкого ансамбля песни и танца. Домашней обувью служили деревянные башмаки, уличной — сапоги с высокими голенищами[77].

Праздники

Серболужицкие праздники подверглись значительному немецкому влиянию. Лужичане, как и другие народы Европы, отмечают христианские праздники. На пасху красят варёные яйца, которые дарят детям. По яркости и разнообразию они уступают крашенным яйцам у словаков, украинцев и южнославянских народов[78]. Отмечался и день святого Иоанна Крестителя — 24 июня. На иванов день гадали и прыгали через костры. В отличие от других народов Европы у лужичан не было обрядов, связанных с водой[79]. Праздник урожая, известный во всей Германии, отмечался в августе — сентябре. В Верхней Лужице празднество возглавляли состоятельные крестьяне. Бедные крестьяне и батраки поздравляли хозяина и дарили ему венок в благодарность за хлеб и работу. В Шпревальде совершался обычай «рвать петуха» и «бить петуха». По поверьям лужицких сербов, после уборки урожая петух, наделённый силой охранять урожай, выполнил свою задачу и должен быть убит, иначе он причинит зло[80]. Осенью отмечали день святого Михаила — 29 сентября, праздник «всех святых» — 1 ноября, детский праздник Мартинов день — 11 ноября[81]. На день святого Петра — 22 февраля сжигали соломенное чучело зимы[82]. С 1541 года известно проведение пасхальной кавалькады, когда мужчины во фраках и цилиндрах верхом на лошадях отправляются с вестью о воскресении Иисуса Христа. Процессию возглавляют всадники с хоругвями, статуями и распятиями[83]. С 1875 года отмечается праздник лужицкой молодёжи скадованка[84].

СМИ

На верхнелужицком языке выходит ежедневная газета Serbske Nowiny (под этим названием с 1854 года[85]), а также религиозные издания: католическое Katolski Posoł и протестантское Pomhaj Bóh. На нижнелужицком языке выходит еженедельная газета Nowy Casnik. На обоих языках издаются журналы: научный Lětopis (выходит два раза в год), культурный Rozhlad (с 1950 года[86]), детский Płomjo, педагогический Serbska šula. Раз в месяц выходят получасовые телепередачи: Wuhladko на верхнелужицком языке и Łužyca на нижнелужицком. На двух языках выходят радиопередачи Серболужицкого радио[87].

Поселения и постройки

См. также статью: Список серболужицких деревень (1956)[hsb]

В настоящее время (Lewaszkiewicz, 2014) лужицкие сербы составляют этническое большинство в 70 католических сёлах Верхней Лужицы (северо-западнее Баутцена). В протестантских районах Верхней Лужицы и во всей Нижней Лужице сёл с преобладанием лужицких сербов уже не существует[88].

В зависимости от планировочной структуры деревни лужичан подразделяются на кучевые и уличные. Уличные деревни с домами вдоль улицы более характерны для немецких районов Лужицы. К востоку от линии Каменц — Бишофсверда уличная планировка встречается реже. В Шпревальде распространены поселения своеобразной хуторской формы: из-за низменного ландшафта и частых наводнений разбросанные деревни располагаются на возвышенностях. Сообщение с деревнями на островах в летний период осуществляется на лодках. Наиболее старый тип построек представляет собой одноэтажное срубное здание с жилым и хозяйственными помещениями под одной крышей. Такой тип лужицких построек во второй половине XX века встречался в деревнях Шпревальда и Хойерсверды. Фахверковые постройки, связанные с немецкой традицией, в большей мере были распространены в Верхней Лужице. Со временем деревянные постройки были вытеснены кирпичным строительством[89].

Древнейший тип планировки поселений — круговой. Позднее в Нижней Лужице распространились хутора, в Верхней Лужице — уличная и кучевая застройка. Двор может быть замкнутым и незамкнутым. В Шпревальде усадьбы расположены вдоль каналов. В округе Бауцен сохранилась деревянная церковная архитектура. Для Нижней Лужицы характерны срубные одноэтажные постройки, для Верхней Лужицы — двухэтажные, со срубным 1-м этажом и каркасным 2-м. Расцвет народного декоративно-прикладного искусства относится к XVIII—XIX векам, некоторые его виды продолжали развиваться и в 1-й половине XX векаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня].

Национальные символы

Флаг лужицких сербов представляет собой полотнище из синей, красной и белой горизонтальных полос (цвета заимствованы у французов). Впервые использован как национальный символ в 1842 году. В 1848 году флаг получил признание в среде лужицких сербов[90]. Статья 25 конституции земли Бранденбург содержит положение о серболужицком флаге. Статья 2 конституции Саксонии содержит положение об использовании герба и традиционных национальных цветов сербов. В законах о правах лужицких сербов Бранденбурга и Саксонии содержится положения об использовании серболужицкой национальной символики (герба и национальных цветов)[91].

Национальный гимн лужицких сербов с XX века — песня «Прекрасная Лужица»[92]. Прежде в качестве гимна служили песни «Ещё сербство не погибло» (написана Г. Зейлером в 1840 году)[93] и «Наше сербство восстаёт из праха» (написана М. Домашкой, исполнялась до 1945 года)[94].

Правовое положение

См. также: Лужицкая поселенческая область

Правовое положение лужицких сербов в Германии (в земелях Бранденбург и Саксония) регулируется на основании статьи 35 протокола № 14 Договора об объединении ФРГ и ГДР от 1990 года. Статья 25 конституции земли Бранденбург от 1992 года гарантирует право сербского народа на охрану, поддержку и защиту культурной идентичности и места проживания. Земля, общины и союзы общин содействуют осуществлению прав. Статья закрепляет культурную автономию сербов, право пользоваться лужицким языком (в том числе как официальным в местах их проживания, при обучении в детских садах и школах), ссылку на специальный закон об участии представителей сербов в законодательной деятельности. Статьи 5 и 6 конституции Саксонии закрепляют право национальных и этнических меньшинств граждан Германии на сохранение идентичности и на заботу о языке, культуре, традициях и религии[95].

В Бранденбурге в 1994 году, а в Саксонии в 1999 году были приняты сходные законы о правах сербов. В обоих законах говорится об автохтонности сербов. Даётся определение понятия принадлежности к сербскому народу (к сербскому народу принадлежит тот, кто считает себя сербом), закрепляется правовой статус территории проживания сербов, определяется статус советов по делам сербов при ландтагах (и уполномоченных по делам сербов в Бранденбурге). Содержатся положения об образовании на лужицком языке, двуязычных надписях на территории традиционного проживания сербов, отражении культуры и интересов сербов в средствах массовой информации[96].

Межславянские связи

Крепкие исторические связи у лужицких сербов существуют с Польшей и Чехией. Польша, позиционируя себя в качестве «опекуна» серболужицкого народа, выступает с критикой в адрес правительства Германии за недостаточные усилия по сохранению лужицкого языка. В Варшавском университете в 1936 году было создано Товарищество друзей серболужицкого народа. С 1945 по 1949 год действовала молодёжная организация «Prołuż[pl]» (с центральным представительством в Познани)[97]. С 2004 года действует польско-серболужицкое товарищество «Pro Lusatia[pl]»[98], которое проводит международные научные конференции, Дни лужицкой культуры, творческие вечера при участии лужицкой интеллигенции, мероприятия в память о деятелях серболужицкого национального возрождения, организовывает визиты лужицких политиков и активистов в Польшу (и поляков в Лужицу), издаёт литературу. Второе место по масштабам сотрудничества с лужицкими сербами занимает Чехия, в которой активно действует Общество друзей Лужицы (основано в 1907 году), выпускающее научно-популярный журнал «Чешско-лужицкий вестник»[99].

В Сербии существует научно-просветительский проект «Растко Лужица», объединяющий учёных и исследователей Сербии. Лужицкие сербы испытывают симпатии к своим балканским собратьям, серболужицкие добровольцы принимали участие в югославских войнах в 1990-е годы на стороне сербов[100]. В России с 1996 года действовало «Общество дружбы россиян с лужичанами», которое представлял Сергей Прямчук[101] (ум. 2012).

См. также

Напишите отзыв о статье "Лужичане"

Примечания

Комментарии
  1. ↑ Наряду с цыганами, фризами и датчанами, см.: [www.minderheitensekretariat.de/os/koho-zastupujemy/prehlad-a-sebjezrozumjenje/ Koho zastupujemy? Přehlad a sebjezrozumjenje]. // minderheitensekretariat.de. Проверено 3 августа 2016.
  2. ↑ Численность лужицких сербов согласно исследованиям и оценкам составляла: в 1840—1841 годы — 164 тысячи человек лужицкого происхождения (Я. А. Смолер), в 1880—1886 годы — 166 тысяч лужицких сербов (А. Мука), в 1904—1905 годы — 146 тысяч (A. Černý), в 1936—1938 годы — 111 тысяч (Nowina, 1938), в 1955—1956 годы — 81 тысяча (Tschernik, 1958). См.: Lewaszkiewicz, Tadeusz. [www.ireteslaw.ispan.waw.pl/bitstream/handle/123456789/783/Dolno%C5%82u%C5%BCycki%20i%20g%C3%B3rno%C5%82u%C5%BCycki%20-%20j%C4%99zyki%20zagro%C5%BCone%20czy%20wymieraj%C4%85ce.pdf?sequence=1 Dolnołużycki i górnołużycki — języki zagrożone czy wymierające?] // Slavia Occidentalis : журнал. — 2014. — № 71/1. — С. 41.
    Имеются и другие данные на 1900 год, см. чешский источник: Víšek, Zdeněk. [www.listy.cz/archiv.php?cislo=131&clanek=011317 Lužičtí Srbové a česko-lužickosrbské vztahy]. // listy.cz. Проверено 4 мая 2016.
  3. ↑ Двуязычие у лужицких сербов установилось с конца XIX века, см.: Гугнин, А. А. Серболужицкая литература XX века в славяно-германском контексте. — Индрик, 2001. — С. 81.
Источники
  1. ↑ Агеева, Р. А. Страны и народы: происхождение названий. — М.: Наука, 1990. — С. 32.
  2. ↑ [www.minderheitensekretariat.de/os/koho-zastupujemy/luziscy-serbja/ Koho zastupujemy? Łužiscy Serbja]. // minderheitensekretariat.de. Проверено 3 августа 2016.
  3. ↑ Арутюнов, С. А. Язык, культура, этнос. — Наука, 1994. — С. 161.
  4. ↑ Марков, Г. Е. и др. Этнология: учебник для высших учебных заведений. — М.: Наука, 1994. — С. 381.
  5. ↑ [www.domowina.sorben.com/strony/domoruss.htm Домовина. Союз лужицких сербов]. // domowina.sorben.com. Проверено 3 августа 2016.
  6. ↑ 1 2 Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 157.
  7. ↑ Шустер, Шевц, Г. Серболужицкий язык и его изучение // [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1995_Problemy_stanovlenija_serboluzhickix.pdf Проблемы становления и развития серболужицких литературных языков и диалектов]. — Лейпциг (Москва), 1995. — С. 5.
  8. ↑ Schuster-Šewc, H. Zur Geschichte und Etymologie des ethnischen Namens Sorb/Serb/Sarb/Srb // Lětopis : журнал. — Баутцен, 1983. — № 30 (2). — С. 138.
  9. ↑ Lewaszkiewicz, Tadeusz. [www.ireteslaw.ispan.waw.pl/bitstream/handle/123456789/783/Dolno%C5%82u%C5%BCycki%20i%20g%C3%B3rno%C5%82u%C5%BCycki%20-%20j%C4%99zyki%20zagro%C5%BCone%20czy%20wymieraj%C4%85ce.pdf?sequence=1 Dolnołużycki i górnołużycki — języki zagrożone czy wymierające?] // Slavia Occidentalis : журнал. — 2014. — № 71/1. — С. 39.
  10. ↑  // Вестник Московского университета: Филология : журнал. — 1966. — № 1. — С. 91.
  11. ↑ Под ред. Тишкова, В. А. [static.iea.ras.ru/books/narody_i_religii_mira_enciklopediya.pdf Народы и религии мира. Энциклопедия]. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. — С. 295, 296.
  12. ↑ Супрун, А. Е. [www.philology.ru/linguistics3/suprun-89b.htm Введение в славянскую филологию]. — Минск, 1989. — С. 76.
  13. ↑ Лаптева, Л. П. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Lapteva.pdf Российская сорабистика XIX—XX веков в очерках жизни и творчества её представителей]. — М.: Научный центр славяно-германских исследований ИСБ РАН, 1997. — С. 106—109, 127.
  14. ↑ Дуличенко, Александр. [books.google.ru/books?id=ax5uAwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Введение в славянскую филологию]. — 2. — М.: Флинта, 2014. — С. 111.
  15. ↑ Удальцов, А. Д. Основные вопросы этногенеза славян // Советская этнография : журнал. — 1947. — № VI—VII. — С. 11.
  16. ↑ Краткие сообщения. Институт этнографии. Вып. 1—9. — Издательство Академии наук СССР, 1946. — С. 61.
  17. ↑ [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00001094/image_621 Annalista Saxo]. — Monumenta Germaniae Historica. SS. — Hannover: Impensis Bibliopolii Avlici Hahniani, 1844. — Т. VI. — P. 609. — 842 p.
  18. ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus14/Annalista_Saxo/text1.phtml?id=1313 Саксонский анналист. Годы 745—1039]. Восточная литература. [www.webcitation.org/67M8pFuB9 Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
  19. ↑ Нидерле Л. Славянские древности. — СПб.: Алетейя, 2001.
  20. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 1.
  21. ↑ 1 2 3 Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 281.
  22. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 2.
  23. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 2, 3.
  24. ↑ Kijo, Kinga. [stare.luzice.cz/clv/2009/clv_2009-03.pdf Česko-lužické styky od nejstaršího období do 19. století] // Чешско-лужицкий вестник : журнал. — 2009. — № 3. — С. 18.
  25. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 4, 5.
  26. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 4—6, 9, 11, 16, 20, 23.
  27. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 283.
  28. ↑ Шевченко, К. В. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/Slav-2007-3.pdf Попытка лужицких сербов выйти из состава Германии в 1945—1946 годах] // Славяноведение : журнал. — Наука, 2007. — № 3. — С. 3, 23.
  29. ↑ Лаптева, Л. П. и др. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/Slav-1996-4.pdf Серболужицкая словесность в эпоху Просвещения. Краткий обзор] // Славяноведение. — 1996. — № 4. — С. 116.
  30. ↑ Лаптева, Л. П. и др. История серболужицкого народа. — М. — С. 27.
  31. ↑ [www.stoletie.ru/geopolitika/benedikt_durlih_kulturnaja_identichnost_luzhickih_serbov_pod_ugrozoj_2008-03-14.htm Бенедикт Дюрлих: «Культурная идентичность лужицких сербов под угрозой»]. // stoletie.ru. Проверено 13 мая 2016.
  32. ↑ Под ред. Овчинникова, В. В. [books.google.ru/books?id=rno9Mdk7QJQC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Популярный энциклопедический иллюстрированный словарь]. — М.: Олма-Пресс, 2003. — С. 463.
  33. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 158, 159.
  34. ↑ Šaur, Josef. [www.luzice.cz/global/soubory/clv-pdf/clv-2011/clv_2011-02_web.pdf Kelko je Serbow? Abo — dyrbja so mjeńšiny poprawom ličić? Rozhlad, číslo 5 a 6, rok 2010] // Чешско-лужицкий вестник : журнал. — 2010. — № 2 (21). — С. 14.
  35. ↑ [www.inslav.ru/images/stories/pdf/2004almanah2003.pdf Славянский альманах]. — М.: Индрик, 2004. — С. 314.
  36. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 159.
  37. ↑ [www.bautzen.de/bautzen.asp?mid=44&iid=139 Sorben]. // bautzen.de. Проверено 23 июня 2016.
  38. ↑ 1 2 3 Lewaszkiewicz, Tadeusz. [www.ireteslaw.ispan.waw.pl/bitstream/handle/123456789/783/Dolno%C5%82u%C5%BCycki%20i%20g%C3%B3rno%C5%82u%C5%BCycki%20-%20j%C4%99zyki%20zagro%C5%BCone%20czy%20wymieraj%C4%85ce.pdf?sequence=1 Dolnołużycki i górnołużycki — języki zagrożone czy wymierające?] // Slavia Occidentalis : журнал. — 2014. — № 71/1. — С. 41.
  39. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 279.
  40. ↑ Иванова, Ю. В. и др. Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы. — Наука, 1988. — С. 66.
  41. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 115.
  42. ↑ Шушарина, И. А. [books.google.ru/books?id=CcppAAAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Введение в славянскую филологию: учебное пособие]. — М.: Флинта, 2011. — С. 99.
  43. ↑ Енч, Г. и др. [www.slavcenteur.ru/Proba/ucheba/kursy/Serboluzjazyk.pdf Серболужицкий язык]. — С. 1.
  44. ↑ Дуличенко, А. Д. Введение в славянскую филологию. — 2-е. — М.: Флинта, 2014. — С. 606.
  45. ↑ Енч, Г. и др. [www.slavcenteur.ru/Proba/ucheba/kursy/Serboluzjazyk.pdf Серболужицкий язык]. — С. 11.
  46. ↑ Енч, Г. и др. [www.slavcenteur.ru/Proba/ucheba/kursy/Serboluzjazyk.pdf Серболужицкий язык]. — С. 23, 27.
  47. ↑ Budarjowa L. [www.sorbischer-schulverein.de/downloads/2009-Analyse-sorbisches-Schulwesen.pdf Aktualna analyza serbskeho šulstwa]. — Budyšin/Bautzen: Serbske šulske towarstwo z.t., Serbski institut Budyšin. — С. 2.
  48. ↑ Богомолова Т. С. [www.genlingnw.ru/Staff/OY2011.pdf Функционирование лужицких языков на современном этапе в контексте этнической активизации] // Материалы XXXX международной филологической конференции. Общее языкознание (14—19 марта 2011 года) / Отв. редактор Н. А. Слепокурова. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. — С. 10. — 54 с.
  49. ↑ 1 2 Budarjowa, Ludmila. [www.sorbischer-schulverein.de/downloads/2011-20-Jahre-SSV.pdf 20 lět Serbske šulske towarstwo z.t.]. — Budyšin/Bautzen, 2010. — С. 172.
  50. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 181.
  51. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 187.
  52. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 188.
  53. ↑ [www.mercator-research.eu/fileadmin/mercator/dossiers_pdf/sorbian_in_germany_web.pdf The Sorbian language in education in Germany]. — 2nd. — Mercator European Research Centre on Multilingualism and Language Learning, 2016. — С. 16.
  54. ↑ [www.mercator-research.eu/fileadmin/mercator/dossiers_pdf/sorbian_in_germany_web.pdf The Sorbian language in education in Germany]. — 2nd. — Mercator European Research Centre on Multilingualism and Language Learning, 2016. — С. 17.
  55. ↑ Budarjowa, Ludmila. [www.sorbischer-schulverein.de/downloads/2011-20-Jahre-SSV.pdf 20 lět Serbske šulske towarstwo z.t.]. — Budyšin/Bautzen, 2010. — С. 137.
  56. ↑ Budarjowa L. [www.sorbischer-schulverein.de/downloads/2009-Analyse-sorbisches-Schulwesen.pdf Aktualna analyza serbskeho šulstwa]. — Budyšin/Bautzen: Serbske šulske towarstwo z.t., Serbski institut Budyšin. — С. 9—14. (Проверено 22 сентября 2012)
  57. ↑ [www.mercator-research.eu/fileadmin/mercator/dossiers_pdf/sorbian_in_germany_web.pdf The Sorbian language in education in Germany]. — 2nd. — Mercator European Research Centre on Multilingualism and Language Learning, 2016. — С. 16.
  58. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 58—60.
  59. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 54—58.
  60. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 15.
  61. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 20, 23, 52.
  62. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 92.
  63. ↑ Литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1932. — Т. 6. — С. 611—612.
  64. ↑ Марти, Роланд. [elib.bsu.by/bitstream/123456789/113592/1/Marti.pdf Нижнелужицкий язык между немецким и верхнелужицким]. — 2015. — С. 116.
  65. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 153—155, 157.
  66. ↑ Мотоный, В. А. и др. Серболужицкая литература: история, современность, взаимосвязи. — Львов: Вища школа, 1987. — С. 15.
  67. ↑ [sorb.philol.uni-leipzig.de/fileadmin/sorb.philol.uni-leipzig.de/uploads/sorapis-2009-01_01.pdf W kręgu historii literatury serbołużyckiej] // Sorapis : журнал. — 2009. — № 1. — С. 55.
  68. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 135, 136, 147.
  69. ↑ Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 295, 296.
  70. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 43.
  71. ↑ Черненко, М. М. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/SovSlav-1988-6.pdf Кинематограф лужицких сербов] // Славяноведение. — 1988. — № 6. — С. 90, 92, 95.
  72. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 44.
  73. ↑ [www.sne-bautzen.de/wen/ansambl/ansambl/ Serbski ludowy ansambl]. // sne-bautzen.de. Проверено 23 августа 2016.
  74. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 143, 144.
  75. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 296, 297.
  76. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 287, 289, 290.
  77. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 290.
  78. ↑ Токарев, С. А. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX—начало XX в: весенние праздники. — Наука, 1977. — С. 239.
  79. ↑ Токарев, С. А. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX—начало XX в: летне-осенние праздники. — Наука, 1978. — С. 197, 198.
  80. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 128, 129, 132.
  81. ↑ Токарев, С. А. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX—начало XX в: летне-осенние праздники. — Наука, 1978. — С. 199.
  82. ↑ Токарев, С. А. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Конец XIX—начало XX в: весенние праздники. — Наука, 1977. — С. 238.
  83. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 57.
  84. ↑ Очерки общей этнографии. — Изд-во Академии наук СССР, 1966. — Т. 4. — С. 199.
  85. ↑ Семиряга, М. И. . — М.: Издательство АН СССР, 1955. — С. 169.
  86. ↑ [www.rozhlad.de/wo_rozhledze.html Wo časopisu Rozhlad]. // rozhlad.de. Проверено 11 мая 2016.
  87. ↑ Ladusch, Manfred и др. [stiftung.sorben.com/usf/2009_Sorben_in_DT.pdf Die Sorben in Deutschland]. — Załožba za serbski lud, 2009. — С. 45, 47.
  88. ↑ Lewaszkiewicz, Tadeusz. [www.ireteslaw.ispan.waw.pl/bitstream/handle/123456789/783/Dolno%C5%82u%C5%BCycki%20i%20g%C3%B3rno%C5%82u%C5%BCycki%20-%20j%C4%99zyki%20zagro%C5%BCone%20czy%20wymieraj%C4%85ce.pdf?sequence=1 Dolnołużycki i górnołużycki — języki zagrożone czy wymierające?] // Slavia Occidentalis : журнал. — 2014. — № 71/1. — С. 40, 41.
  89. ↑ Под ред. Толстова, С. П. Народы мира. Этнографические очерки. — М.: Наука, 1964. — Т. 1. — С. 284—286.
  90. ↑ Расы и народы. — М.: Наука, 1991. — Т. 21. — С. 17.
  91. ↑ Андреева, Г. Н. Сорбы в ФРГ: ценный опыт правового регулирования статуса национального меньшинства в немецкой и российской литературе // Социальные и гуманитарные науки : журнал. — 2005. — № 1. — С. 40—42.
  92. ↑ Гугнин, А. А. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1997_Gugnin.pdf Введение в историю серболужицкой словесности и литературы от истоков до наших дней]. — М., 1997. — С. 90.
  93. ↑  : Журнал. — Slovanský přehled, 1933. — № 26. — С. 152.
  94. ↑ Šołta, Jan и др. Nowy biografiski slownik k stawiznam a kulture Serbow. — 1984. — С. 115.
  95. ↑ Андреева, Г. Н. Сорбы в ФРГ: ценный опыт правового регулирования статуса национального меньшинства в немецкой и российской литературе // Социальные и гуманитарные науки : журнал. — 2005. — № 1. — С. 39—41.
  96. ↑ Андреева, Г. Н. Сорбы в ФРГ: ценный опыт правового регулирования статуса национального меньшинства в немецкой и российской литературе // Социальные и гуманитарные науки : журнал. — 2005. — № 1. — С. 41—43.
  97. ↑ [proluz.wordpress.com/ Dzień Dobry!]. // proluz.wordpress.com. Проверено 28 июля 2016.
  98. ↑ [prolusatia.pl/stowarzyszenie/geneza-i-cele.html Geneza i cele]. // prolusatia.pl. Проверено 28 июля 2016.
  99. ↑ [www.luzice.cz/home/cesko-luzicke-vztahy/dejiny-spl.dot Dějiny SPL]. // luzice.cz. Проверено 29 июля 2016.
  100. ↑ [interaffairs.ru/news/show/7838 Лужицкий вопрос и большая политика]. // interaffairs.ru. Проверено 29 июля 2016.
  101. ↑ Голионцева, В. Н. [www.pglu.ru/upload/iblock/5c5/uch_2014_iii_26.pdf Лужицкие сербы в Германии (к вопросу о взаимодействии и взаимовлиянии культур)]. // pglu.ru. Проверено 29 июля 2016.

Литература

Энциклопедии

Монографии

  • Семиряга, М. И. [luzicane.narod.ru/Semirjaga_Luzicane_1955.djvu Лужичане]. — М.: Издательство АН СССР, 1955.
  • Шольц, Д. Лужицькі серби: посібник з народознавства. — Місіонер, 1997. — 266 с. (укр.)
  • Stone, Gerald. [books.google.ru/books?id=sH5qCgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false The Smallest Slavonic Nation: The Sorbs of Lusatia]. — 1972. (англ.)
  • Měrćinowa, Marija и др. Энциклопедия культуры лужицких сербов = Sorbisches Kulturlexikon. — Баутцен: Domowina, 2014. — 580 с. — ISBN 978-3-7420-2229-5. (нем.)

Ссылки

  • «[www.rastko.rs/rastko-lu/ Растко-Лужица]» Цифровая библиотека по сорабистике  (серб.)
  • «[www.ceskatelevize.cz/ivysilani/10150778447-historie-cs/215452801400034 Как выжили лужицкие сербы]» Историческая передача на Чешском телевидении (2015)  (чешск.)
  • [luzicane.narod.ru/ Славяне-лужичане] Страница «Общества дружбы россиян с лужичанами»
 
Восточные
Западные
Южные
Юго-восточные
Юго-западные

Отрывок, характеризующий Лужичане

– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Лужичане&oldid=81640068»