Лузанов, Пётр Фомич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Фомич Лузанов
Дата рождения

4 апреля 1848(1848-04-04)

Место рождения

Одесса

Дата смерти

после 1917

Место смерти

пропал без вести

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

пехота, военно-судебное ведомство

Годы службы

1864—1917

Звание

генерал от инфантерии

Сражения/войны

Русско-турецкая война (1877-1878)

Награды и премии

орден Святой Анны 3-й ст. (1878), орден Святого Владимира 4-й ст. (1883), орден Святого Станислава 2-й ст. (1886), орден Святого Владимира 3-й ст. (1894), орден Святого Станислава 1-й ст.(1896), орден Святой Анны 1-й ст. (1901), орден Святого Владимира 2-й ст. (1904), орден Белого орла (1914)

Связи

отец Лузанов, Фома Петрович,мать Дембровская Наталья Николаевна; жена Семёнова Мария Иустиновна; брат Лузанов Михаил Фомич, Николай Фомич, Эммануил Фомич, Александр Фомич; сестры Мария Фоминична и Клеопатра Фоминична luzanoff.ru/2013/09/personalii-petr-fomich-luzanov/

Пётр Фомич Лузанов (1848 — после 1917) — военный юрист, заслуженный профессор Александровской военно-юридической академии, помощник начальника Главного военно-судного управления и главного военного прокурора, сенатор, генерал от инфантерии.





Биография

Лузанов родился 4 апреля 1848 года в Одессе. Он принадлежал к старинному дворянскому роду Черниговской губернии и был вторым сыном и третьим ребенком в семье генерал-майора Фомы Петровича Лузанова и Натальи Николаевны Дембровской[1]. Метрическая запись о рождении выдана в Одесской Михайло-Архангельской женской обители, там же 15 мая Петр был крещен. Известность получил также младший брат Петра Фомича — Михаил Фомич Лузанов (1851 — 1924), действительный статский советник, председатель Одесского коммерческого суда.

Поступив в 1-й Санкт-Петербургский кадетский корпус, Лузанов окончил его в 1864 году, уже по преобразовании корпуса в 1-ю Санкт-Петербургскую военную гимназию. 19 июня 1864 года поступил на военную службу и, по окончании 1-го Павловского военного училища, 8 августа 1866 года был выпущен подпоручиком в 14-й стрелковый батальон. Получив за отличие чин поручика (18 ноября 1868 года), Лузанов вскоре вышел в отставку.

Проведя в отставке немногим менее двух лет (с 9 марта 1869 года по 11 января 1871 года), он вновь поступил на службу, занимал должность батальонного адъютанта, а вскоре был переведён в лейб-гвардии 2-й стрелковый батальон в чине подпоручика (11 января 1872 года) и назначен старшим адъютантом управления инспектора стрелковых батальонов.

Поступив в Военно-юридическую академию, поручик (с 13 апреля 1875 года) Лузанов окончил её в 1875 году по 1-му разряду и в том же году (21 октября) был произведён в штабс-капитаны, В 1875 — 1877 годах состоял в прикомандировании к Главному военно-судному управлению, одновременно ведя преподавательскую работу в Военно-юридической академии и Военно-юридическом училище. Во время Русско-турецкой войны 1877 — 1878 годов командирован в распоряжение князя В.А. Черкасского, заведующего гражданской частью при Главнокомандующем действующей армией.

По окончании войны капитан (30 августа 1878 года) лейб-гвардии 2-го стрелкового батальона Лузанов окончательно перешёл на службу в военно-судебное ведомство с переименованием в подполковники (1 февраля 1879 года), являлся адъюнкт-профессором, а с 10 июня 1879 года по 31 декабря 1893 года — ординарным профессором военно-административных законов Военно-юридической академии, получив чины полковника (30 августа 1881 года) и генерал-майора (30 августа 1891 года). Одновременно с 25 ноября 1886 года по 29 октября 1892 года Лузанов занимал должность правителя канцелярии Главного военно-судного управления.

29 октября 1892 года Лузанов был назначен помощником начальника Главного военно-судного управления и главного военного прокурора генерала Н.Н. Маслова (занявшего этот пост в январе 1892 года), а 31 декабря 1893 года утверждён в звании заслуженного ординарного профессора Военно-юридической академии (чтение лекций в академии продолжал до 1899 года).

В должности помощника начальника Главного военно-судного управления и главного военного прокурора Лузанов находился на протяжении почти 13 лет. В это время он входил в состав многочисленных комиссий как собственно военно-судебного ведомства, так и являясь представителем Главного военно-судного управления в комиссиях других ведомств по военно-юридическим вопросам, неоднократно исполнял поручения про проведению ревизий военно-окружных судов и органов прокурорского надзора, за отличие по службе 6 декабря 1899 года он был произведён в генерал-лейтенанты, в 1899 и 1900 годах получил Высочайшие благодарности, а в 1901 году - Высочайшее благоволение.

В 1905 году Лузанов быд одним из четырёх представителей военно-судебного ведомства (наряду с Н.Н. Масловым, В.С. Митрофановым и Ф.Н. Платоновым), вошедших в состав учреждённой по Высочайшему повелению следственной комиссии под председательством члена Государственного Совета генерала от инфантерии Х.Х. Роопа для расследования обстоятельств сдачи крепости Порт-Артур японским войскам.

После своего назначения на пост военного министра генерал А.Ф. Редигер приступил к обновлению руководящего состава военно-судебного ведомства:

Маслов мне уже давно говорил, что мечтает попасть в Государственный Совет, нужно было приискать ему преемника, который взялся бы привести в порядок военно-судебное ведомство, сильно обветшавшее за те тринадцать с половиной лет, что Маслов стоял во главе его. В военно-судебном ведомстве я знал немногих, лишь помощника Маслова, генерала Лузанова, но считал его вовсе не подходящим для замены Маслова[2]

14 августа 1905 года Н.Н. Маслов был назначен членом Государственного Совета, а на посту начальника Главного военно-судного управления и главного военного прокурора его сменил генерал В.П. Павлов, ранее занимавший должность военного прокурора Петербургского военно-окружного суда.

Три месяца спустя, 28 ноября 1905 года, Лузанов также оставил свою должность: согласно его просьбе, А.Ф. Редигер исходатайствовал назначение Лузанова сенатором[3][4]. Пост помощника начальника Главного военно-судного управления и главного военного прокурора оставался незамещённым до 14 марта 1906 года, пока по выбору В.П. Павлова им не был назначен генерал-майор А.Б. Грейм.

В качестве сенатора, присутствующего в Судебном департаменте Правительствующего Сената, Лузанов продолжал службу вплоть до 1917 года, за успешную деятельность на этом посту получив чин генерала от инфантерии (18 апреля 1910 года) и орден Белого орла.

Помимо служебной, Лузанов вёл активную общественную деятельность в Санкт-Петербурге: в 1900-е — 1910-е годы он являлся почётным членом Общества попечения о бедных военного духовенства, действительным членом Общества для распространения Священного Писания в России, попечителем приюта "Ясли" для детей рабочего класса, председателем 2-го городского попечительства о бедных, директором приюта генерал-фельдмаршала графа Д.А. Милютина, членом Комиссии по благотворительности.

Сведения о нём после 1917 года не обнаружены.

Семья

Лузанов был женат на Марии Иустиновне Семёновой и от этого брака имел шестерых дочерей: Александру (в замужестве Смирнову), Клеопатру (в замужестве Рафонович), Наталью, Надежду, Анну (в замужестве Веселаго) и Елену и сына Георгия.

В Санкт-Петербурге Лузановы проживали по адресу: Фонтанка, 130.

Награды

За свою службу Лузанов был награждён многими орденами, в их числе:

  • Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (1878 год)
  • Орден Святого Владимира 4-й степени (1883 год)
  • Орден Святого Станислава 2-й степени (1886 год)
  • Орден Святого Владимира 3-й степени (1894 год)
  • Орден Святого Станислава 1-й степени (1896 год)
  • Орден Святой Анны 1-й степени (1901 год)
  • Орден Святого Владимира 2-й степени (6 декабря 1904 года)
  • Орден Белого орла (1 января 1914 года)

Сочинения

  • Сухопутный шляхетный кадетский корпус (ныне 1-й Кадетский корпус) при графе Минихе: Исторический очерк (СПб., 1907)
  • Августейшие кадеты и их участие в лагерных сборах военно-учебных заведений (СПб., 1902)
  • Конспект лекций по военно-административным законам (СПб., 1887)

Напишите отзыв о статье "Лузанов, Пётр Фомич"

Примечания

  1. [www.pridnestrovie-daily.net/gazeta/articles/view.aspx?ArticleID=20085 Генерал Лузанов]
  2. Редигер А. Ф., История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1. — М., 1999. — С. 450.
  3. Редигер А. Ф., История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1. — М., 1999. — С. 507.
  4. В справочнике С.В. Волкова ошибочно утверждается, что Лузанов назначен сенатором ещё в 1893 году. Это вызвано неточностью "Списков генералам по старшинству" на 1907 — 1914 годы, где сказано, что "в настоящей должности" Лузанов состоит с 31 декабря 1893 года. Но это относится к его первой должности — заслуженного профессора, а дата назначения сенатором опущена. См. приказ о назначении в Сенат: Разведчик. 1905. № 791. — С. 958.

Ссылки

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2631 Лузанов, Пётр Фомич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Источники

  • Волков С. В., Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Т. 2. Л — Я. — М., 2009. — С. 69.
  • Правительствующий сенат. — СПб., 1912. — Паг. 2-я, с. 55-56.
  • Список генералам по старшинству. Составлен по 1 июля 1906 года. — СПб., 1906. — С. 217.
  • Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. — СПб., 1914. — С. 85.
  • История Правительствующего Сената за двести лет. 1711 - 1911. — Т. 5. СПб., 1911. — С. 135.
  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2631 Лузанов, Пётр Фомич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Лузанов, Пётр Фомич

Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.