Лузитания
| Провинция Лузитания | ||||
| Provincia Hispania Lusitania | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| ||||
| Столица | Эмерита Августа | |||
| Язык(и) | де-юре: латынь, де-факто: латынь и лузитанский | |||
| Форма правления | Монархия | |||
Лузита́ния (лат. Lusitania) — древнеримская провинция, располагалась на большей части территории сегодняшней Португалии и юго-западной Испании (части нынешней автономной области Испании Эстремадура, а также на территории провинций Саламанка и Авила). Столицей Лузитании был город Мерида (лат. Эмерита Августа).
География
Лузитания на севере по реке Дору и на востоке граничила с провинцией Тарраконская Испания, на юге с провинцией Бетика. Название провинции происходило от иберского племени лузитанов, подвергшихся сильной романизации во времена классической античности, а затем вошедших в состав современной португальской нации. Лузитания образовалась в 15 году до н. э. после отделения её от провинции Испания. Экономическое значение Лузитании основывалось на богатых запасах серебра и железа, которые были весьма востребованы римлянами. Учитывая что весь Иберийский полуостров был покорён римлянами и подвергся сильной романизации, а также тот факт, что обширный Атлантический океан стал естественным защитным барьером Лузитании, необходимость в её милитаризации вскоре отпала и все римские легионы были выведены из провинции, ставшей, в силу своего географического положения, самым спокойным регионом империи. Основная масса римских войск была выведена в Германию и Дакию.
Примечание
Несмотря на свою долгую историческую ассоциацию с современной Португалией, португальской культурой и португальским языком (говорящие по-португальски именуются лузофоны), Лузитания как таковая не является местом происхождения португальского языка. Ранний галисийско-португальский язык сформировался к северу от реки Дору в провинции Тарраконская Испания (ныне Галисия — автономное сообщество Испании) и имеет (как и французский язык) сильные следы индоевропейского по происхождению кельтского субстрата. Римская Лузитания же имела гораздо больше общего с самой южной провинцией Бетика. В условиях арабского господства в южной половине полуострова сформировался так наз. мосарабский язык. Португальцы аннексировали земли бывшей Лузитании в ХI-ХIII веках. При этом Галисия была отдана Испании. Португальский язык постепенно вытеснил родственный, но отличный от него, мосарабский, использовавший арабский алфавит. Ареал его распространения в конечном счёте практически совпал с территорией античной провинции.
См. также
|
Это заготовка статьи о Древнем Риме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Лузитания"
Отрывок, характеризующий Лузитания
Пьер вышел.В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
