Луи, Пьер

Пьер Луи Пьер Луис
Pierre Louÿs
Портрет работы Анри Батая
Имя при рождении:	Pierre Félix Louis
Псевдонимы:	Pierre Chrysis Peter Lewys Chibrac.
Дата рождения:	10 декабря 1870(1870-12-10)
Место рождения:	Гент, Бельгия
Дата смерти:	6 июня 1925(1925-06-06) (54 года)
Место смерти:	Париж, Франция
Гражданство:	французское
Род деятельности:	поэт, писатель
Годы творчества:	1891—1925
Направление:	парнас, символизм
Жанр:	эротика
[pierrelouys.assdf.org/ www.pierrelouys.assdf.org]

Пьер Луи́ (фр. Pierre Louÿs), или, по русской традиции Пьер Луи́с, (1870—1925) — французский поэт и писатель, разрабатывавший эротическую тематику и вдохновенно воспевавший лесбийскую любовь.

Биография

Пьер Феликс Луи (фр. Pierre Félix Louis) родился 10 декабря 1870 в бельгийском городе Генте. Переехав позже во Францию, он поселился в Париже, где поступил в знаменитую Эльзасскую школу. В одно время с ним, в этом заведении учился и его близкий друг, а в будущем лауреат Нобелевской премии по литературе Андре Жид. Уже в своей юности, Пьер Луи интересовался творчеством парнасцев, с многими из которых, в частности с Леконтом де Лилем, он был знаком лично. Примерно в 18 лет Пьер Луи под их и символистским влияниями начал писать стихи. Спустя три года, в 1891 он основал литературный журнал «Раковина» («Conque»), в котором печатались кроме него такие величины как Леконт де Лиль, Верлен, Малларме и др. Пьер Луи также вёл обширную переписку со своими современниками и располагал большой библиотекой (ок. 20 000 томов).

24 июня 1899 Пьер Луи женился на Луизе де Эредиа, дочери знаменитого парнасца и члена французской Академии наук Жозе Марии де Эредиа. В то же время он имел интимные отношения с сестрой своей жены — Марией, тоже знаменитой писательницей, публиковавшейся под псевдонимом Жерар д’Увилль. Ввиду сего, брак распался, и в 1913 Пьер и Луиза развелись.

Несмотря на свои успехи в литературе, Пьер Луи умер обедневшим и одиноким 6 июня 1925 в Париже. Похоронен на кладбище Монпарнас.

В 1899 был в числе организаторов Лиги французского отечества.

Творчество

Свой первый сборник стихов Пьер Луи опубликовал в 1891 под названием «Astarté» (рус. «Астарта») (Астарта у древних семитов считалась богиней любви и плодородия). В течение следующих трёх лет он выпустил ещё три собрания своих стихов. К 1894 относится уже magnum opus Пьера Луи — «Chansons de Bilitis» (рус. «Песни Билитис»). Это произведение было первоначально издано как перевод Пьера Луи на французский язык поэмы до тех пор не известной древнегреческой поэтессы Билитис из окружения Сапфо. В 143 стихах гетера Билитис рассказывает о своих похождениях на Ближнем Востоке (Малая Азия, острова Лесбос и Кипр). В виду большого успеха «Песен», Пьер Луи не смог долго скрывать своего авторства этого труда. «Билитис» была озвучена несколькими композиторами (в частности, Клодом Дебюсси), а первое общество лесбиянок в США назвала себя «Дочерьми Билитис».

В 1896 появился первый роман Пьера Луи — «Aphrodite — Mœurs Antiques» (рус. «Афродита — античные нравы»). Через два года под названием «La Femme et le pantin» (рус. «Женщина и паяц») вышел самый знаменитый его роман, рисовавший жизнь больших городов того времени. Свой третий и последний прижизненный роман — «Les Aventures du roi Pausole» (рус. «Приключения короля Посоля»), Пьер Луи опубликовал в 1901.

После смерти автора вышли ещё несколько его творений, к примеру эротический роман «Trois Filles de leur mère» (рус. «Три дочери их матери») о семье 36-летней проститутки, эротический сборник диалогов между женщинами и девушками лесбийской и бисексуальной половой ориентации «Douze douzaines de dialogues» (рус. «Двенадцать дюжин диалогов»), а также несколько сборников стихов. Кроме того сначала анонимно была издана пародия Пьера Луи на учебники по хорошему поведению для девочек — «Manuel de civilité pour les petites filles à l’usage des maisons d'éducation» (рус. «Учебник приличных манер для заведений, обучающих маленьких девочек»).

Иллюстрации к произведениям Пьера Луи

Произведения Пьера Луи в разное время иллюстрировали такие мастера эротического жанра как Фёдор Рожанковский, Поль-Эмиль Бека, Луи-Андре Бертомме-Сен-Андре, Жанна Маммен, Вилли Погани и др. Книгу Лукиана «Диалоги гетер» в переводе Пьера Луи иллюстрировал Дега (изд. Амбруазом Волларом в 1935).

Опера

• 1911 — «Кончита», опера Риккардо Дзандонаи по роману «Женщина и паяц»

Экранизации

• Пьер Луис (англ.) на сайте Internet Movie Database

• 1935 — «Дьявол — это женщина» / «The Devil is a Woman» Джозефа фон Штернберга с Марлен Дитрих в роли Кончиты Перес, — по мотивам романа «La Femme et le pantin», — всего же роман экранизировался как минимум 8 раз.
• 1959 — «Женщина и паяц» / «La Femme et le Pantin», экранизация Жюльена Дювивье с Брижит Бардо и Лилей Кедровой
• 1977 — Луис Бунюэль снял по мотивам романа «La Femme et le pantin» фильм «Этот смутный объект желания», сценарий к которому написал Жан-Клод Каррьер.
• 1977 году — Режиссёром Дэвидом Гамильтоном, по сценарию писательницы Катрин Брейя, был снят фильм «Билитис», основанный на книге стихотворений в прозе Пьера Луи «Песни Билитис» / «Les Chansons de Bilitis».

Издания на русском языке

• Луис, Пьер. Афродита // Роман античных нравов. Перевод с французского. Нижний Новгород, "Русский купец", 1993. - ISBN 5-86204-020-5
• Луис, Пьер. Дамский остров // Арагон Л., Батай Ж., Луис П., Жене Ж. Четыре шага в бреду: Французская маргинальная проза первой половины ХХ в. [:сб.] / Перев., сост. и предисл. М.Климовой и В.Кондратовича. Изд. 2-е, испр. СПб.: Гуманитарная Академия, 2002. — ISBN 5-93762-001-1

Ссылки

• [jurinson.chat.ru/bilitis/index.htm «Песни Билитис»]
• [kolonna.mitin.com/archive.php?address=kolonna.mitin.com/archive/mj57/lous.shtml «Дамский остров»]
• [tv-dialog.ru/video.php?id=253 Пьер Луис в авторской телепрограмме Александра Карпенко "Книги и люди". Диалог-ТВ, выпуск №20]

Отрывок, характеризующий Луи, Пьер

– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.