Лукомский, Георгий Крескентьевич

Георгий Крескентьевич Лукомский
Дата рождения:	2 (14) марта 1884(1884-03-14)
Место рождения:	Калуга
Дата смерти:	25 марта 1952(1952-03-25) (68 лет)
Место смерти:	Ницца
Научная сфера:	история, архитектура

Гео́ргий Креске́нтьевич Луко́мский (1884—1952) — русский историк, искусствовед, художник. Брат генеалога В. К. Лукомского.

Биография

В 1901 году окончил Орловское Александровское реальное училище. Одновременно начал учиться в Орловской рисовальной школе Сычева; продолжал художественное обучение на архитектурном отделении Казанской художественной школы (1901—1903) и, с 1903 года, в Петербурге, в Императорской Академии художеств.

В 1905—1907 годах путешествовал по Западной Европе, изучая старинную архитектуру. В 1907 году брал уроки рисунка в московской мастерской К. Ф. Юона. С 1908 года — в Петербурге; здесь он активно работал с С. К. Маковским, печатал, в основном искусствоведческие статьи, в журналах «Старые годы», «Зодчий», «Столица и усадьба», «Аполлон», участвовал в выставках. В 1910 году отправился «во внутренние губернии Российской империи для собирания, исследования, изучения, зарисовывания и фотографирования предметов старины». Поездки по России продолжились и в следующие годы. Результатом стали труды Г. К. Лукомского, посвященные архитектуре русских городов: «О художественной архитектуре провинции», «Кострома» (1913), «Вологда в её старине» (Пг., 1914), «Галиция в её старине. Очерки по истории архитектуры XII—XVIII вв.» (Пг., 1915), «Старый Петербург», «Памятники старинной архитектуры России в типах художественного строительства» (Пг., 1916), «Современный Петроград. Очерки истории возникновения и развития классического строительства», «Старинные усадьбы Харьковской губернии», «Царское село» и др.

23 мая 1915 года он наконец-то получил удостоверение об исполнении дипломного проекта и, спустя некоторое время, свидетельство на звание художника-архитектора и стал членом Императорского археологического института. В 1914—1918 годах был почётным членом Северного кружка любителей изящных искусств.

После Февральской революции входил в «Особое совещание по делам искусств», описывал ценности царских дворцов для организации в них музеев. В 1918 году уехал на Украину. С 1 февраля 1919 года стал главным хранителем художественного собрания Б. И. Ханенко, подготовил к печати его каталог. Кроме этого, он заведовал в Киеве описанием, реставрацией и музеефикацией памятников архитектуры, в том числе Св. Софии; напечатал книгу, посвящённую украинскому барокко XVII—XVIII веков (1-я часть, посвящённая киевским храмам); читал лекции по истории мебели в Киевском археологическом институте и по русскому прикладному искусству XVII века — в университете св. Владимира. Вынужден был покинуть Киев в октябре 1919 года.

20 апреля 1920 года покинул Россию, через Константинополь эмигрировал в Париж. На Западе продолжал активно работать как художник и искусствовед, был секретарём Парижской группы «Мира Искусства», сотрудничал в журналах «Сполохи», «Жар-птица»; выпускал книги о русской архитектуре: «Russisches Porzellan», «Russische Baukunst» и др.

С 1940 года жил в Лондоне. Предполагал вернуться в Россию: В. К. Лукомский писал Э. Ф. Голлербаху:

…именно сейчас брат, искренно стосковавшийся по России, надеется скорее вернуться сюда, чтобы продолжать, и совершенно бескорыстно, своё служение родине, и это — несмотря на исключительный успех за границею

—

Умер в Ницце в 1952 году.

Сочинения

• Вологда в её старине. — Пг., Тип. Сириус, 1914.
• Луцкий замок. — Пг., 1917.
• Современный Петербург. Очерк истории возникновения и развития классического строительства (1900—1915)— Пг., 1917.
• Художник в русской революции. Берлин, 1923.
• L’Oeuvre d’Andrea Palladio: Les Villas des Doges de Venise. Paris, 1927.
• Les fresques de Paul Véronèse et de ses disciples. Paris, Éditions Marcel Seheur, 1928.
• La vie et les moeurs en Russie. Paris, 1928.
• Kiev, Ville Sainte de Russie. Paris, J. Danguin, 1929.
• Les Demeures des Tsars: Les Palais des Empereurs de Toutes les Russies. Paris, Editions Nilsson 1929.
• l’Architecture religieuse Russe du XIe siècle au XVIIe siècle. Paris, E. Leroux, 1929.
• Art Étrusque. Étude illustrée sur la peinture murale de Corneto-Tarquinia. Paris, 1930.
• Jules Roman. Sa vie, son oeuvre. 1932.
• Catalogue of exhibition of coloured drawings by Prince George Loukomski. Fine Art Society. 1939.
• History of Modern Russian Painting (1840—1940). London, Hutchinson, 1940.
• The Face of Russia. London, Hutchinson. 1942.
• Charles Cameron (1740—1812). London, Nicholson & Watson, 1943.
• Jewish Art in European Synagogues. London, 1947.

Ссылки

• [library.kr.ua/elmuseum/bookart/galicia/lukomsky2.html#1 Биография и библиография Г.К.Лукомского на сайте Кировоградской научной библиотеки]
• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/LUKOMSKI_GEORGI_KRESKENTEVICH.html Г.К.Лукомский на сайте «Кругосвет»]
• [encspb.ru/object/2803931129 Г.К.Лукомский на сайте «Энциклопедия Санкт-Петербурга»]
• [www.palacegomel.by/index.php?newsid=149 Статья о Г.К.Лукомском в газете «Гомельская правда»]
• [www.ozon.ru/context/detail/id/1208720/ Биография и книги Г.К. Лукомского на ozon.ru]
• [www.booksite.ru/fulltext/lou/kom/sky/index.htm Книга Г.К.Лукомского «Вологда в её старине»]

Литература

• Кобак А.В., Северюхин Д.Я. Материалы к биографии Г.К.Лукомского. – В кн.: Анциферовские чтения. Л., 1983
• Сизинцева Л. И. Обаяние провинции // Кострома.Исторический очерк и описание памятников художественной старины / В. К. и Г. К. Лукомские. — репринт 1913 года. — М.: Прогресс-Плеяда, 2002. — 512 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93006-015-0.

Отрывок, характеризующий Лукомский, Георгий Крескентьевич

– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.