Лукьянова, Ирина Владимировна
Поделись знанием:
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
| Ирина Лукьянова | |
 | |
| Имя при рождении: |
Ирина Владимировна Лукьянова |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
Россия |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1997 — н.в. |
| Язык произведений: | |
Ирина Владимировна Лукьянова (род. 30 июля 1969, Новосибирск, РСФСР, СССР) — русская писательница и журналистка. С 1996 года — колумнистка «Собеседника»[1].
Содержание
Биография
Родилась 30 июля 1969 года в Новосибирске.
В 1992 году закончила гуманитарный факультет Новосибирского государственного университета.
Переводчик с английского. Преподавала в физико-математической школе при НГУ.
С 1986 года писала и публиковала стихи и прозу. В 1996 году переехала в Москву.
В 1999 году сотрудничала с проектом «Московская комсомолка»[2].
В 2002—2003 годах — заместитель главного редактора журнала «Ломоносов», в 2003—2004 — редактор отдела образования журнала «Карьера», с 2004 года — редактор отдела образования и науки журнала «Город женщин». В последнее время её статьи публикуются в «Новой газете», основные темы — школа и проблемы детей с СДВГ.
В 2013 году повесть [kniguru.info/short-list-tretego-sezona/steklyannyiy-sharik «Стеклянный шарик»] заняла третье место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» в номинации «Художественная литература».
Муж - писатель Дмитрий Быков. Мать двоих детей. Исповедует православие.
Марина Леско об Ирине Лукьяновой на страницах «Крестьянки»[3]:
Ирина Лукьянова — как автор трёх книг прозы — также входила в лонг-лист «Букера» и «Национального бестселлера»… Лукьянова относится к разряду «правильных» людей. Родилась в Новосибирске, мать двоих детей, скромна, самодостаточна, любит выращивать цветы, гулять по незнакомым городам и спать под летний дождь. Наделена незаурядной проницательностью, которая позволяет ей делать очень точные психологические зарисовки… Ира очень не любит светиться, оттого её нигде и не видно…
Занималась художественной гимнастикой (имеет первый разряд). Хобби — коллекционирование игрушечных мышей, рисование, арт-журналинг, скрапбукинг.
Библиография
- Кормление ребёнка (1997), повесть
- Радость моя (СПб, Геликон Плюс, 1998), сборник повестей и рассказов
- В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей (В соавторстве с Дмитрием Быковым.) (2001)
- Давно и неправда (СПб, Геликон Плюс, 2003), роман
- [shop.heliconplus.ru/item.php?id=444 Документ.doc]. Романы (СПб, Геликон Плюс, 2004)
- [www.labirint.ru/books/183162/ Зверьки и зверюши] (В соавторстве с Дмитрием Быковым. АСТ, 2008)
- Корней Чуковский («Молодая гвардия», серия «Жизнь замечательных людей», 2007)
- [www.novayagazeta.ru/data/2009/037/13.html Конь в пальто] (ИД «Новая газета», 2009)
- [www.eksmo.ru/catalog_books/catalogs/detail.php?ELEMENT_ID=466616 Тридцать первое августа] («Эксмо», 2010)
- Рассказы:
- [www.erfolg.ru/hall/il.htm С новым годом, Альба, Цвет, Встреча] (ЭРФОЛЬГ-АСТ, 1999)
- [magazines.russ.ru/october/2010/3/lu5.html Косиножка, Едем — значит, едем] («Октябрь», 2010, № 3)
- [www.moscowbooks.ru/book.asp?id=622380 Стеклянный шарик] («ПРОЗАиК», 2012)
Напишите отзыв о статье "Лукьянова, Ирина Владимировна"
Примечания
Ссылки
-
— Лукьянова, Ирина Владимировна в «Живом Журнале» - [www.sobesednik.ru/search/node/%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0%20%D0%BB%D1%83%D0%BA%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0 Колонка на сайте «Собеседника»]
- [www.novayagazeta.ru/data/?auth=266274&sb_a=1 Статьи на сайте «Новой газеты»]
- [magazines.russ.ru/authors/l/lukyanova/ Ирина Лукьянова] в «Журнальном зале»
- [www.rulife.ru/mode/article/74/ Статья «Острый Крым» на сайте журнала «Русская жизнь»]
- [www.foma.ru/article/index.php?news=3841 Статья «Не отрывайте хвосты головастикам!» на сайте журнала «Фома»]
- [www.perspektiva-inva.ru/index.php?id=191 Статья «Этическая озадаченность» («Iностранец» № 43, 21 ноября 2000)]
- [www.index.org.ru/journal/17/lukyan.htm Статья «Сами дураки» в журнале ИНDЕКС]
- [echo.msk.ru/guests/13456/ Эфиры на радио «Эхо Москвы»]
- [www.svobodanews.ru/content/transcript/1864522.html Эфир на «Радио Свобода»]
- [www.belousenko.com/wr_Lukyanova.htm Страница на сайте Александра Белоусенко]
- [prochtenie.ru/index.php/bookauthorinfo/Ирина_Лукьянова Страница на сайте Прочтение]
- [www.newslab.ru/blog/312308 Рецензия на рассказы «Косиножка», «Едем — значит, едем» в газете NewsLab.ru]
Отрывок, характеризующий Лукьянова, Ирина Владимировна
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
