Лукьянов, Владимир Сергеевич (учёный)

Владимир Сергеевич Лукьянов
Дата рождения:	4 (17) марта 1902(1902-03-17)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	1980(1980)
Страна:	СССР СССР
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	профессор
Награды и премии:

Владимир Сергеевич Лукьянов (1902—1980) — советский учёный, создатель гидравлического интегратора Лукьянова.

Биография

Внешние изображения
	[habrastorage.org/getpro/habr/post_images/f41/7f1/efd/f417f1efd430aa47ee952fe0743ee121.jpg Трехмерный экспериментальный гидроинтегратор Лукьянова]

Родился 4 (17 марта) 1902 года в Москве в семье страхового агента.

В 1919 году окончил Московскую классическую гимназию и поступил на строительный факультет МИИПС. После окончания института в 1925 году, Лукьянов получил специальность инженера путей сообщения и по распределению приехал на строительство железных дорог Троицк — Орск и Карталы — Магнитная. Трудовую деятельность начал младшим инженером, вскоре стал начальником дистанции пути. Проработав пять лет на строительстве и в проектных организациях, в 1930 году Лукьянов перешёл на научную деятельность в Центральный институт путей и строительства НКПС СССР, где занимался вопросами расчета температурных режимов в бетонных конструкциях.

В 1934 году он разработал принцип гидравлических аналогий и в 1936 году реализовал первый «одномерный гидравлический интегратор» — ИГ-1, устройство, предназначенное для решения дифференциальных уравнений, действие которого основано на протекании воды. В дальнейшем подобные устройства применялись во многих организациях и использовались до середины 1980-х годов. В 1930-е годы это была единственная в СССР вычислительная машина для решения дифференциальных уравнений в частных производных. В сороковые годы им были сконструированы двухмерный и трехмерный гидроинтеграторы.

В 1955 годы на Рязанском заводе счётно-аналитических машин (с заводской маркой «ИГЛ» — интегратор гидравлический системы Лукьянова) начался серийный выпуск интеграторов, сконструированных Лукьяновым, и поставка их как за границу — в Чехословакию, Польшу, Болгарию и Китай, так и в СССР, где они получили широкое распространение. Так, с их помощью были проведены расчеты проекта Каракумского канала в 1940-е годы и строительства БАМа в 1970-х. Гидроинтеграторы успешно использовались в геологии, шахтостроении, металлургии, ракетостроении и других областях. В настоящее время два гидроинтегратора Лукьянова хранятся в Политехническом музее.

Умер в 1980 году.

Дети

У Владимира Сергеевича Лукьянова трое детей: Лукьянов Алексей Владимирович (ученый - геолог, 9 марта 1930 г.р.), Лукьянов Михаил Владимирович, Лукьянов Александр Владимирович

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1951) — за создание гидравлических интеграторов для технических расчётов и исследований
• орден Трудового Красного Знамени
• медали

См. также

• Аналоговый компьютер

Ссылки

• [files.school-collection.edu.ru/dlrstore/19e17519-6640-4b6b-bf2e-062f81bf45d6/Lukjanov-biog.htm ЛУКЬЯНОВ ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ (1902–1980)]
• [geektimes.ru/post/228283/ Гидроинтегратор Лукьянова]

Отрывок, характеризующий Лукьянов, Владимир Сергеевич (учёный)

– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.