Луна 2112

Луна 2112
Moon
Жанр	фантастика драма Антиутопия
Режиссёр	Данкан Джонс
Продюсер	Стюарт Финиган, Труди Стайлер
Автор сценария	Данкан Джонс, Натан Паркер
В главных ролях	Сэм Рокуэлл, Кевин Спейси
Оператор	Гэри Шоу
Композитор	Клинт Мэнселл
Кинокомпания	Liberty Films UK Xingu Films Limelight
Длительность	97 мин
Бюджет	5 млн $
Сборы	9 760 104 $
Страна	Великобритания Великобритания
Язык	английский
Год	2009
IMDb	ID 1182345
Выход фильма «Луна 2112» (оригинальное название — Moon)

К:Фильмы 2009 года

«Луна́ 2112» (в оригинале — «Луна», англ. Moon) — британский научно-фантастический фильм 2009 года, полнометражный режиссёрский дебют сына Дэвида Боуи — Данкана Джонса. Главную роль в фильме исполнил Сэм Рокуэлл. Большое значение для атмосферы фильма имеет оригинальная музыка Клинта Мэнселла.

Сюжет

Действие фильма происходит в будущем (2112 год). Сэм Белл — астронавт-контрактник, заканчивает трёхлетнюю одиночную вахту на лунном горнодобывающем комплексе компании «Лунар». Комплекс обеспечивает добычу изотопа гелий-3, с помощью которого удалось остановить катастрофический энергетический кризис на Земле. Сэм живёт на лунной базе «Саранг», которая расположена на обратной стороне Луны и на которой кроме него есть только робот по имени ГЕРТИ (голос Кевина Спейси). Прямой связи с Землёй у базы нет из-за повреждения лунного ретранслирующего спутника, поэтому обмен сообщениями с Землёй осуществляется через удалённые космические базы с большой задержкой. Время от времени Сэму приходят видеозаписи обращений его жены; на Земле его также ждёт маленькая дочь.

За две недели до окончания трёхлетней вахты Сэм начинает чувствовать неладное. У него начинается расстройство психики, вызванное длительным одиночеством. Когда в очередной раз Сэм отправляется забрать добытый изотоп из работающего добывающего модуля, он видит галлюцинацию, отвлекается и попадает в аварию, столкнувшись с модулем…

Сэм приходит в себя в изоляторе (медицинском отсеке станции), но не помнит о произошедшей аварии. Подсмотрев прямой разговор робота с Землёй, он начинает подозревать, что его обманывают. Обманув ГЕРТИ и отправившись на место аварии, он находит луноход и в нём ещё живого своего абсолютного двойника, который утверждает, что именно он — настоящий Сэм Белл. Каждый из них пытается разобраться в этой непростой ситуации, но отношения у них не ладятся, что вскоре приводит к драке.

Постепенно, при участии запрограммированного на помощь людям ГЕРТИ и тщательного обыска станции на предмет тайников они выясняют, что оба они — клоны человека, который, по-видимому, живёт на Земле и чьи отредактированные воспоминания внедрены в память клонов. На станции размещены анабиозные капсулы с клонами, которых пробуждают по одному каждые три года (или если предыдущий клон гибнет в аварии), а «старый», отслуживший свою вахту и исчерпавший свой ресурс клон, под предлогом возвращения на Землю уничтожается в замаскированном под криосаркофаг инсинераторе. Два Сэма обследуют окрестности и обнаруживают, что прямая связь с Землёй не потеряна, а намеренно заглушается специальными устройствами на базах «Луна» с порядковыми номерами, размещёнными вокруг жилой станции. Один из Сэмов выходит на прямую связь с Землёй и узнаёт, что «его» жена умерла, а родившейся, по его представлениям, три года назад дочери на самом деле уже 15 лет. При этом она живёт с отцом, который скорее всего и есть реальный Сэм Белл.

Под предлогом необходимости ремонта комбайна (заготовительный модуль) земная база высылает экспедицию «Элиза» (англ. Eliza). Однако клонам уже известна истинная цель прибывающей команды, как и то, что если на базе обнаружится сразу два Сэма, их обоих тут же убьют, чтобы избежать утечки информации. В преддверии прибытия экспедиции второй Сэм даёт ГЕРТИ команду оживить третьего клона, договаривается с первым Сэмом убить нового клона и вернуться на Землю транспортной ракетой, сам же он хочет остаться под видом единственного Сэма, подложив тело третьего клона в харвестер. Первый Сэм против убийства себе подобного и по мере ухудшения своего состояния понимает, что улететь должен второй Сэм. В итоге, третий клон Сэма активируется к работе, умирающего первого Сэма сажает обратно в сломанный луноход второй Сэм, который и летит на Землю. Перед полётом на Землю он успевает запрограммировать харвестер так, что тот врезается в генератор помех, и прямой выход в эфир с Землёй становится возможен. ГЕРТИ просит перезагрузить его, так как хочет помочь Сэму — таким образом он потеряет в своей памяти события, связанные с тремя клонами, что позволит обеспечить некоторую безопасность для второго Сэма, который возвращается на Землю в ракете для доставки гелия-3, яркой точкой пролетая мимо лунохода с умирающим Сэмом, к которому уже подбирается «Элиза».

На последних кадрах слышатся отрывки из передачи новостей с Земли, где в связи с разоблачениями прибывшего клона разгорается скандал и начинаются судебные разбирательства относительно злоупотребления клонированием со стороны компании «Лунар». Сам Сэм, который, как выясняется, клон № 6, оказывается встречно обвинен руководством компании и в центре скандала.

В ролях

• Сэм Рокуэлл — Сэм Белл
• Кевин Спейси [голос] — робот Герти
• Доминик МакЭллигот — Тесс Белл
• Кая Скоделарио — Ив Белл
• Бенедикт Вонг — Томпсон
• Мэтт Берри — Овермейерс
• Малкольм Стюарт — техник
• Робин Чок — клон Сэма

Создание фильма

Фильм был снят на крохотный для научной фантастики бюджет в 5 млн долларов. Расходы на производство были сведены к минимуму. Съёмки проходили в английской студии «Шеппертон» и были завершены за 33 дня. В фильме многие объекты не являются компьютерными моделями, а созданы в виде макетов (лунная станция, харвестеры и т. д.). Интересно, что у Джонса и его команды не было денег даже на радиоуправляемые модели, они возили свои луноходы в прямом смысле за веревочку. Леску потом пришлось стирать на компьютере.

Фильм снят во время забастовки сценаристов, из-за которой многие другие проекты были остановлены. Режиссёр Данкан Джонс говорит, что ему благодаря «затишью» удалось набрать в команду первоклассных мастеров по спецэффектам. По словам режиссёра, фильм был показан некоторым специалистам из NASA, которые поинтересовались, почему добыча гелия-3 велась на обратной стороне Луны, хотя на видимой части гелий-3 есть в большем количестве (см. Планы добычи гелия-3 на Луне). В комментарии к фильму режиссёр объясняет это тем, что добыча на видимой стороне Луны могла каким-либо образом повлиять на роль Луны на Земле, например, на приливы/отливы и т. д.

Выход фильма

Компания Independent занимается международными продажами фильма. Sony Pictures Worldwide Acquisitions Group приобрела права на распространение фильма в англоязычных странах. Премьера фильма состоялась на кинофестивале «Санденс» в январе 2009 года. Sony Pictures Classics начала распространять фильм в июне 2009 года. В широкий прокат фильм не выходил. Права на распространение фильма на территории США и Канады были приобретены компанией «Sony Pictures Classics», фильм выпущен в ограниченный прокат в Северной Америке 12 июня 2009 года. В России фильм вышел в прокат 17 сентября 2009 года. Телепремьера фильма на российском телевидении состоялась 12 апреля 2010 года, в День космонавтики, на телеканале ТВ3.

Отзывы критиков

Кинокритики увидели в «Луне 2112» весьма многообещающий режиссёрский дебют: на сайте Rotten Tomatoes девять из десяти отзывов оказались положительными. К удачам картины в лондонской Times отнесены меланхоличный тон, неспешный ритм и внимание к деталям повседневной жизни — черты, совершенно нетипичные для научной фантастики последних десятилетий. Питер Трэверс из журнала Rolling Stone выделяет «Луну» как редкое для нулевых годов произведение кинофантастики, которое в большей степени зависит от идей, чем от «компьютерных фокусов». Рецензент The New York Times увидел в фильме высказывание по поводу неизбежности конфликта неистребимых человеческих желаний и чувств с всё обезличивающей логикой технологического прогресса.

К недостаткам фильма относят «провисание» драматической интриги, впрочем, практически неизбежное в фильме с единственным актёром. Рецензент The Guardian объясняет это тем, что создатели ленты слишком рано раскрыли зрителю основные фабульные тайны. Дж. Хоберман (Village Voice) иронизирует по поводу производности «Луны» от более ранних фильмов, в которых рассматривались вопросы взаимозаменяемости людей и репликантов («Бегущий по лезвию»); проблему же космического одиночества отец режиссёра поднял за 40 лет до выхода фильма.

В других рецензиях также отмечается, что фильм снят с оглядкой на эпоху интеллектуальной фантастики, когда появились такие философско-футуристические шедевры, как «Космическая одиссея» (1968), «Молчаливый бег» (1971) и «Солярис» (1972). Роджер Эберт полагает, что минималистичные декорации лунной станции в стиле 1970-х годов навеяны «Космической одиссеей» Кубрика. Кинообозревателю Times «Луна 2112» напомнила другой фильм об одиночестве, отчаянии и невозможности общения — «Человек, который упал на Землю» (1976), главную роль в котором сыграл отец режиссёра.

Награды

Награды
Награда	Дата	Категория	Номинанты	Результат
Athens International Film Festival	27 сентября 2009	Golden Athena	Луна 2112	Победа
Премия ассоциации кинокритиков Остина	15 декабря 2009	Лучший фильм		Номинация
BAFTA	21 февраля 2010	Премия BAFTA за выдающийся дебют британского сценариста, режиссёра или продюсера	Данкан Джонс	Победа
		Лучший фильм	Стюарт Финиган, Труди Стайлер, Данкан Джонс, Натан Паркер	Номинация
Премия британского независимого кино	6 декабря 2009	Премия BIFA за лучший британский независимый фильм	Луна 2112	Победа
		Премия Дугласа Хикокса	Данкан Джонс	Победа
		Премия BIFA за лучшую режиссуру		Номинация
		Премия BIFA за лучшее выступление актёра в британском независимом фильме	Сэм Рокуэлл	Номинация
		Премия BIFA за лучший сценарий	Натан Паркер	Номинация
		BIFA Award for Best Technical Achievement	Клинт Мэнселл	Номинация
			Тони Ноубл	Номинация
Central Ohio Film Critics Association	7 января 2010	COFCA Award for Best Overlooked Film	Луна 2112	2nd place
Ассоциация кинокритиков Чикаго	21 декабря 2009	Most Promising Fillmmaker	Данкан Джонс	Номинация
Edinburgh International Film Festival	28 июня 2009	Best New British Feature	Луна 2112	Победа
Империя	28 марта 2010	Лучший научно-фантастический фильм		Номинация
Espoo Ciné International Film Festival	29 августа 2013	Grand Prize of European Fantasy Film in Gold	Данкан Джонс, Стюарт Финиган	Победа
Evening Standard British Film Awards	8 февраля 2010	Evening Standard British Film Award for Most Promising Newcomer	Данкан Джонс	Номинация
		Evening Standard British Film Award for Best Technical Achievement	Тони Ноубл	Номинация
Fantastic'Arts	31 января 2010	Jury Prize	Данкан Джонс	Победа
		Special Prize		Победа
Gaudí Awards	1 февраля 2010	Gaudí Award for Best European Film		Номинация
Хьюго	5 сентября 2010	лучшая постановка — крупная форма	Натан Паркер, Данкан Джонс	Победа
Irish Film & Television Awards	20 февраля 2010	IFTA Award for Best International Actor	Сэм Рокуэлл	Номинация
London Film Critics' Circle Awards	18 февраля 2010	ALFS Award for British Director of the Year	Данкан Джонс	Победа
		ALFS Award for British Director of the Year		Номинация
		ALFS Award for British Film of the Year	Луна 2112	Номинация
National Board of Review of Motion Pictures	12 января 2010	NBR Award for Best Directorial Debut	Данкан Джонс	Победа
		NBR Award - Top Independent Films	Луна 2112	Победа
Phoenix Film Critics Society Awards	22 декабря 2009	Overlooked Film of the Year		Победа
Сатурн	24 июня 2010	Премия «Сатурн» лучшему киноактёру	Сэм Рокуэлл	Номинация
		Премия «Сатурн» за лучший научно-фантастический фильм	Луна 2112	Номинация
Международный кинофестиваль в Сиэтле	14 июня 2009	Премия Золотая космическая игла лучшему актёру	Сэм Рокуэлл	Победа
Кинофестиваль в Сиджесе	11 октября 2009	Лучший актёр		Победа
		Лучший фильм	Луна 2112	Победа
		Лучшая работа художника-постановщика	Тони Ноубл	Победа
		Лучший сценарий	Натан Паркер	Победа
Гильдия сценаристов Великобритании	22 ноября 2010	Премия гильдии сценаристов Великобритании за лучший первый сценарий полнометражного фильма	Данкан Джонс, Натан Паркер	Победа

Продолжения

Режиссёр Данкан Джонс заявил о намерении снять ещё два фильма в тех же пространственно-временных координатах, что и «Луна 2112». По крайней мере в одном из них должен вновь появиться Сэм Белл в исполнении Рокуэлла. Эту ленту Джонс описал как «послание в любви к „Бегущему по лезвию“».

Интересные факты

• Песня, которая играет у Сэма на будильнике — это сингл 1991 года британского исполнителя Чесни Хоукса — «The One and Only».
• Название «Sarang» в переводе с корейского (кор. 사랑) означает «Любовь».
• В качестве развлечения главный герой смотрит чёрно-белый комедийный сериал «Моя жена меня приворожила».
• Жёлтый костюм, о котором так положительно отзывается Сэм-2 («Спасибо за костюм! Отличная штука! Удобная.»), на самом деле спальный мешок MusucBag.
• В композиции «Downfall» канадской электро-индустриальной группы Front Line Assembly использован фрагмент из саундтрека к фильму, а также сцена уничтожения отслужившего клона в инсинераторе.
• Четыре добывающих модуля названы в честь авторов четырех Евангелий: Матфея, Марка, Луки, Иоанна (англ. Matthew, Mark, Luke, John).
• В фильме есть эпизод, в котором главный герой наблюдает Землю из окна ровера, хотя по сюжету станция расположена на обратной стороне Луны. По словам режиссёра (в комментарии к фильму), это обусловлено тем, что для прямой связи с Землей Сэм уехал настолько далеко от станции, что оказался на видимой стороне Луны. На станции же с обратной стороны Луны прямая связь глушилась установками компании «Лунар».
• Основная идея фильма в сильно переработанном виде была положена Джозефом Косински в основу фильма «Обливион» с Томом Крузом в главной роли.

См. также

• «Исходный код»
• «6-й день»
• «Суррогаты»
• «Не отпускай меня»
• «Остров»

Ссылки

• [www.sonyclassics.com/moon/ Официальный сайт фильма]
• «Луна» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v475726 Луна] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий Луна 2112

Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.