Лунин, Николай Александрович (контр-адмирал)

Никола́й Алекса́ндрович Лу́нин
Фотография военных лет
Дата рождения	21 августа 1907(1907-08-21)
Место рождения	Одесса, Российская империя
Дата смерти	17 ноября 1970(1970-11-17) (63 года)
Место смерти	Ленинград, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВМФ Подводный флот
Годы службы	1935—1962
Звание
Командовал	Щ-421, К-21, дивизионом подводных лодок Северного флота
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Никола́й Алекса́ндрович Лу́нин (1907 — 1970) — командир подводной лодки Щ-421, позднее — К-21, контр-адмирал, в годы Великой Отечественной войны имел звание капитана 3-го ранга, Герой Советского Союза.

Детство

Родился в Одессе в семье служащего в 1907 году. Детство и подростковые годы провёл в Мариуполе. Жил недалеко от Морвокзала. Учился в школе № 31. После окончания школы стал работать камбузником, юнгой, матросом на судах портфлота. После семилетки в 1925 году уезжает в Ростов-на-Дону учиться в морском политехникуме (ныне — Мореходное училище имени Седова). Ходил на баркентине «Вега».

Карьера

В 1935 году он, уже как старший помощник капитана танкера «Азнефть», был призван в Военно-Морской Флот СССР и стал слушателем Высших курсов по подготовке командиров для подводного плавания.

В 1938 году его арестовали, через 13 месяцев освободили из-под стражи.

Командир Щ-421

Когда началась Великая Отечественная война, Лунин командовал (с 1940 года) подводной лодкой «Щ-421» серии X типа «Щука» на Северном флоте. Под командованием капитана 3-го ранга Лунина «Щ-421», согласно его заявлениям, потопила семь кораблей и транспортов противника общим водоизмещением 49 тыс. тонн. Однако подтверждённым документально является потопление только одного парохода: 5 февраля 1942 года «Щ-421» потопила немецкий пароход «Консул Шульте» (2975 брт). В начале апреля 1942 года «Щ-421» была награждена орденом Красного Знамени. Тогда же Лунину было присвоено звание Героя Советского Союза.

28 февраля 1942 года Лунин получает новое назначение и становится командиром подводного крейсера «К-21».

Атака «Тирпица»

18 июня 1942 года К-21 вышла в четвёртый поход с целью действия на морских коммуникациях противника в районе Вардё. 28 июня подводная лодка заняла позицию севернее острова Рольвсёй с целью прикрытия конвоя PQ-17. 5 июля в 16.22 лодка установила акустический, а 17.00 — и визуальный контакт с немецкой эскадрой, состоявшей из линкора «Тирпиц», тяжёлых крейсеров «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер», семи эсминцев и двух миноносцев.

Лунин принял решение атаковать противника, и начал маневрирование, завершившееся торпедным залпом из четырёх кормовых торпедных аппаратов в 18.01, после чего подводная лодка начала отрыв от эскадры на глубине 30 м. Атака осложнялась хорошей видимостью и малым волнением моря (что заставляло командира, во избежание обнаружения лодки, очень ограниченно пользоваться перископом), а также высокой скоростью и маневрированием немецкой эскадры. В частности, неожиданный манёвр немецких кораблей сорвал атаку из 6 носовых торпедных аппаратов, поэтому противник был атакован четырёхторпедным залпом из кормовых аппаратов, после чего лодка сразу пошла на погружение и легла на курс отхода. Непосредственно результатов атаки Лунин не наблюдал, на лодке лишь было зафиксировано два взрыва в 18.04, а также ряд глухих раскатистых взрывов в 18.31-18.38. В отчёте по итогам похода Лунин посчитал достоверным попадание двух торпед в «Тирпиц», также допуская, что торпеды могли попасть и в эсминцы эскорта, после чего на нём взорвались глубинные бомбы (когда потопленный корабль (-и) достиг глубины, на которую были установлены взрыватели глубинных бомб).

Впоследствии, уже после войны, Лунин изменил мнение и посчитал, что в «Тирпиц» попала только одна торпеда, вторая же, как он и считал ранее, попала в эсминец эскорта. По возвращении в базу, подводной лодке так и было засчитано: потопление эсминца и повреждение «Тирпица».

Немецкие и другие зарубежные источники не подтверждают результативность атаки — запись о попаданиях отсутствует в сохранившихся вахтенных журналах «Тирпица» и других кораблей эскадры (в них вообще не отражён сам факт атаки, немцы её не обнаружили, почему и не стали преследовать подлодку), после атаки эскадра несколько часов продолжала идти высоким ходом, после возвращения на базу ремонт корабля не производился, отсутствуют какие-либо упоминания об атаке в воспоминаниях экипажа корабля. В документах «Тирпица» об операции «Ход конём» никаких упоминаний об атаке Лунина не содержится. Также в настоящее время известна судьба всех эсминцев немецкого флота, 5 июля 1942 года потерь кораблей этого класса в немецком флоте не зафиксировано.

Согласно расчётам и исследованиям к.и.н. М. Э. Морозова, К-21 не имела возможности попасть в «Тирпиц», поскольку Лунин допустил ошибки в определении параметров движения эскадры и стрелял с запредельной дистанции (около 20 кбт, 3,7 км) под большим курсовым углом. Взрывы, услышанные на подлодке, объясняются Морозовым взрывом торпед при ударе о грунт либо взрывами глубинных бомб, сброшенных одним из кораблей эскорта.

Однако другой исследователь "антилунинского" лагеря, Виталий Доценко, сам офицер-подводник, не ставит под сомнение запись в боевом журнале К-21 о дистанции выстрела 16-17 кабельтовых. Его позицию с позицией Морозова объединяет только вера в подлинность данных кригстагебуха "Тирпица".

В 2012 году группой российских исследователей, бывших офицеров, в тесном контакте с ранее занимавшейся темой атаки Лунина исследователем О. Тониной, было обращено внимание, что подлинный кригстагебух "Тирпица" является не рукописным, прошитым и опечатанным, а машинописным, полистного заполнения, сброшюрованным на скоросшиватель, что позволяло заполнять и заменять листы в документе произвольно. На этом основании достоверность данных КТБ сомнительна, что внушает сомнения в состоятельности исследования Морозова

Расстрел норвежских мотоботов

3 апреля 1943 года К-21 под командованием Лунина вышла в девятый боевой поход. 4 апреля подлодка выставила минное заграждение. 9 апреля была произведена атака миноносца шеститорпедным залпом, в подлодке слышали 2-3 взрыва, непосредственно гибель корабля не наблюдалась; в послевоенное время результативность данной атаки подтверждена не была. 12 апреля подлодка западнее острова Сенья обнаружила мачты мотоботов. Лунин принял решение всплыть и дать бой в надводном положении. Лодка всплыла вблизи целой флотилии норвежских невооруженных рыболовных мотоботов, занятых промыслом (данный район, называемый Свенсгрунн, богат рыбой). Норвежские рыбаки, подняв флаг, обозначили свою национальную принадлежность, что, тем не менее, не заставило Лунина отказаться от атаки. Первым было атаковано судно «Хавегга» с экипажем из 7 человек; в результате обстрела огнём артиллерии и стрелкового оружия были убиты трое и ранено ещё трое норвежских рыбаков, а судно было серьёзно повреждено. Далее был атакован мотобот «Барен», пытавшийся покинуть район боя; К-21 ограничилась очередью из пулемёта и сигналом, который норвежские рыбаки проинтерпретировали как запрет на отход к берегу. Следующей жертвой К-21 стал мотобот «Эйстейн», атакованный с расстояния 100 метров (рыбаки посчитали, что лодка подошла, чтобы попросить свежей рыбы). Мотобот был сильно повреждён артиллерийским огнём с близкой дистанции, пять рыбаков погибли, один был ранен. Экипаж ещё одного мотобота, «Скрейн», в составе 7 человек угрозой оружия заставили перейти в подлодку. Последним был атакован мотобот «Фрейя», который в результате полученных повреждений затонул (погиб один и был ранен ещё один человек). При атаке мотоботов, помимо артиллерии, применялось также стрелковое оружие (ручной пулемёт ДП, винтовки, пистолет-пулемёт ППШ, револьвер Наган), причём Лунин лично стрелял по рыбакам из ручного оружия. В ходе боя, волной был смыт за борт лодки краснофлотец А. Лабутин, подносивший снаряды к орудию. Командир лодки не принял всех необходимых мер для его спасения, посчитав утонувшим. Лабутина подобрал мотобот «Барен» и доставил в норвежский посёлок, где он был передан немецким оккупационным властям и помещён ими в концлагерь. В 1944 году ему удалось бежать, пробраться в Швецию и оттуда — в СССР. Норвежские рыбаки были доставлены в Мурманск; после войны четверо из них вернулись в Норвегию, трое погибли в советских лагерях. Действия Лунина против мотоботов не были одобрены командованием, но никакого наказания он не понёс. По итогам боя Лунин заявил о потоплении четырёх мотоботов, по норвежским данным, был потоплен один мотобот и три серьёзно повреждены.

Победы

Всего в ходе войны Лунину было засчитано потопление 17 кораблей и судов противника, из которых в послевоенное время были подтверждены 4 победы: 2 транспорта, большой охотник за подводными лодками и невооружённый норвежский мотобот, а также повреждение ещё трех мотоботов.

Окончание войны и дальнейшая жизнь

В конце 1943 года Лунин был назначен командиром дивизиона подводных лодок Северного флота. В марте 1944 года он направляется на учёбу в Военно-морской академии, которую оканчивает в 1946 году в звании контр-адмирала.

После войны командовал соединениями подводных кораблей, стал кандидатом военных наук.

В 1946—1950 годах был начальником штаба учебной бригады подводных лодок, командиром учебного дивизиона подводных лодок 2-й бригады подводных лодок 8-го ВМФ. Потом проходил службу в госприёмке:

• в 1950—1951 годах — уполномоченным по подводным кораблям группы Постоянной комиссии Госприёмки в Ленинграде;
• в 1951—1956 годах — уполномоченым Балтийской группы Управления госприёмки кораблей ВМФ.

С мая 1956 года по январь 1957 года Н. А. Лунин — командир отдельной бригады подводных лодок Северного флота, потом в 1958—1961 годах занимал должности заместителя начальника 1-го научно-исследовательского института ВМФ, начальника 9-го управления данного института. С апреля 1962 года контр-адмирал Н. А. Лунин — в запасе.

Весной 1962 года по состоянию здоровья ушёл в отставку, но по-прежнему ходил на судах в Арктику и Антарктику капитаном дальнего плавания.

В 1967 году он в последний раз побывал в Мариуполе.

17 ноября 1970 года Н. А. Лунин скончался. Похоронен с воинскими почестями на Богословском кладбище в Ленинграде.

Память

• Его именем назван проспект в Приморском районе Мариуполя, улицы в городах Полярный, Севастополь и Одесса, школа № 66 города Ростова-на-Дону и школа № 48 города Мурманска.
• На здании бывшего Азовского морского пароходства, на здании Ростовского мореходного училища имени Седова и на одном из зданий в городе Полярный Мурманской области открыты в его честь мемориальные доски.
• Его именем было названо учебное судно, «Адмирал Лунин».
• Герой увековечен в монументе Славы, воздвигнутом в одном из военных городков Северного флота.
• 7 мая 2011 года в городе Мариуполе, на площади Морского вокзала был торжественно открыт памятник контр-адмиралу Н. А. Лунину. Сама площадь также названа именем Лунина.
• В Самаре на фасаде дома (ул. Фрунзе, 161), где проживал Н. А. Лунин, установлена мемориальная плита.
• В Одессе на фасаде дома (ул. Контр-адмирала Лунина, 6) установлена [archive.is/20140627085027/www.panoramio.com/photo/108644256 мемориальная плита].

См. также

• Щ-421.
• К-21.
• Герои-подводники.

Литература

• Сергеев К. М. [militera.lib.ru/h/sergeev_km/index.html Лунин атакует «Тирпиц»!] — СПб.: ГУП СПМБМ «Малахит», 1999. — 232 с. — (Вестник «Подводное кораблестроение. Прошлое, настоящее, будущее». Выпуск № 13) / Тираж 800.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1284 Лунин, Николай Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.town.ural.ru/ship/means/mens_l.php3 Лунин Николай Александрович на town.ural.ru/ships].
• [www.peoples.ru/military/navy_fleet/nikolay_lunin/history.html Лунин Николай Александрович на www.peoples.ru].
• [streamphoto.ru/users/sea_murzik/157994/ Официальные результаты Лунина].
• А. Фидель. [2000.net.ua/c/58366 Тайна атаки К-21].
• [brummel.borda.ru/?1-10-0-00000016-000-0-0-1159387755 М. Морозов «Атака германского линкора»].

Отрывок, характеризующий Лунин, Николай Александрович (контр-адмирал)

– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.