Луни (город)

Луни (Luni) или Луна (Luna) — главный город исторической области Луниджиана, который прекратил своё существование в XI веке. Амфитеатр и некоторые другие руины расположены в границах современного Ортоново.

Город Луна в устье реки Магра был основан римлянами в 177 г. до н. э. как плацдарм для завоевания Лигурии, которая, по их представлениям, лежала на другой стороне реки. Через Луну проходила важнейшая Аврелиева дорога, которая в Средние века была известна под названием дороги франков. Из гавани Луны в разные страны вывозился каррарский мрамор, называемый также лунийским (marmor lunensis).

В Тёмные века благосостояние Луни было подорвано регулярными пиратскими набегами (в 849 г. его разграбили сарацины, в 860 г. — норманны и т. д.). Ко времени Лиутпранда, потеряв статус города, Луни тем не менее сохранял значение как местонахождение собора с кафедрой епископа. Во времена Карла Великого упоминается как резиденция графа на северной границе Папской области. Наиболее могущественным из графов Луни был Оберто I, от которого ведут происхождение Алерамичи, Маласпина и другие знатные фамилии Северной Италии.

В начале XI века прогрессирующее заиление порта и распространение малярийной инфекции привели к оттоку жителей из Луни в близлежащие города. Последние горожане переехали в Сарцану в 1058 году. Туда же была перенесена епископская кафедра. В 1015 г. Луни был на короткое время захвачен эмиром тайфы Дения. Развалины городских строений были разобраны местными жителями для строительства собственных жилищ. Учёный папа Пий II в 1461 г. потребовал прекратить разграбление, однако его булла осталась без внимания.

Библиография

• Claudio Palandrani, Storia di Luni a fumetti, 2002.
• Valter Bay, Seme di Luna, Luna Editore, 2001.
• Mirco Manuguerra, Lunigiana dantesca, Centro Lunigianese di Studi Danteschi, 2006.
• Ennio Silvestri, Ameglia nella storia della Lunigiana, Tipografia Zolesi, 1991 (III ed.).

Отрывок, характеризующий Луни (город)

Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.