Лунмэнь

Достопримечательность

Лунмэнь

Лунмэнь (кит. трад. 龍門石窟, упр. 龙门石窟, пиньинь: lóngmén shíkū, буквально: «Каменные пещеры у Драконовых ворот») — комплекс буддийских пещерных храмов в китайской провинции Хэнань, в 12 км к югу от Лояна. Наряду с Могао и Юньганом считается одним из трёх наиболее значительных пещерных храмовых комплексов Китая. Входит в составленный ЮНЕСКО перечень Всемирного наследия. Высечен в 495—898 в известняковых скалах по берегам реки Ихэ (в 15 км к югу от города Лоян)

Пещеры тянутся на протяжении километра по склонам гор Сяньшань и Лунмэньшань, между которыми есть речка. Точное количество скрытых в толще скалы произведений искусства неизвестно. По официальным оценкам, здесь имеется 2345 гротов и углублений с 43 храмами, которые содержат ок. 2800 надписей и порядка 100 000 изображений религиозного свойства. Обустройство храмов началось в 493 году при династии Северная Вэй, однако приблизительно 60 % статуй относятся ко времени правления династии Тан (VII—IX вв.).

Архитектура комплекса

Состоит из нескольких сотен пещер, главные из которых (Биньян, 500—523, Гуян, 495—575, и Фынсянь, 627—675) включают статуи буддийских божеств (в том числе Будды Вайрочана, 672—676, высота около 15 м), рельефы, изображающие монахов, небесных танцовщиц, торжественные процессии. Для монументально-величественной скульптуры Л. характерны изящество пропорций, графическая чёткость прорисовки деталей, сочетающаяся с пластически-мягкой трактовкой форм.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Лунмэнь
• Лунмынь // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Лунмэнь

– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»