Лупан, Андрей Павлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Павлович Лупан
Место рождения:

село Мигулены,
Оргеевский уезд,
Бессарабская губерния,
Российская империя

Место смерти:

Кишинёв,
Республика Молдова

Гражданство:

Румыния Румыния СССР СССР

Род деятельности:

поэт

Направление:

социалистический реализм

Жанр:

стихотворение

Язык произведений:

русский, молдавский

Премии:

Награды:

Андре́й Па́влович Лупа́н (1912 — 1992) — молдавский советский писатель и общественный деятель. Народный писатель Молдавской ССР (1982). Герой Социалистического Труда (1982). Член КПСС с 1956 года.





Биография

Андрей Лупан родился 2 (15 февраля) 1912 года в селе Мигулены (ныне Шолданештский район Республики Молдова) в крестьянской семье.

В 1930-е годы включился в массовое движение за воссоединение Бессарабии с СССР, вступил в ряды подпольной Румынской коммунистической партии (1933) и Союзa коммунистической молодёжи, участвовал в революционном движении. Был избран секретарём Бессарабского областного комитета Блока защиты демократических свобод.

Женой будущего писателя тоже стала участница коммунистического подполья из Хотина Рахиль (Рая) Гершевна Криворук.[1]

В 1941 году, после образования МССР, окончил агрономический факультет Кишинёвского сельскохозяйственного института.

Печататься начал в 1932 году. Участие в революционном движении нашло отражение в творчестве Лупана.

Первый сборник «Стихи» опубликован в 1947; автор пишет о жизни молдавского села, о событиях военных лет. Затем вышли сборники: «Вступление в балладу» (1954), «Мастер-созидатель» (1958), «Брат земли» (1959), «Закон гостеприимства» (1966) и другие. Пьеса «Свет» (1948) посвящена событиям в период коллективизации молдавского села. Лупан — автор очерков и литературно-критических статей. Перевёл на молдавский язык произведения А. С. Пушкина, Лермонтова, Н. А. Некрасова, В. В. Маяковского, А. Т. Твардовского, Т. Г. Шевченко,Янку Купалу и других.

Академик АН МССР (1961). Председатель правления СП МССР (1946—1962), секретарь СП СССР (1959—1971). Депутат ВС СССР 4—5-го созывов, депутат ВС МССР 2, 3, 6 и 7-го созывов.

Андрей Лупан скончался 24 августа 1992 года.

Награды и премии

Сочинения

  • Лицом к лицу. — Кишинёв, 1957.
  • Ноша своя. — Кишинёв, 1970.
  • Гингурел умнеет: Рассказы. Для мл. школ. возраста. — Киев: Веселка, 1978. — 127 с.
  • Добро носящий: Стихи. — М.: Дет. лит., 1980. — 128 с.
  • Еще о любви: Рассказы разных лет. — Кишинёв: Лит. артистикэ, 1981. — 352 с.
  • Добрый знак: Стихи. — Киев: Рад. пысьмэннык, 1987. — 108 с.
  • Стихи. — М.: Худож. лит., 1987. — 334 с.
  • Прятки: Стихи. — Кишинёв: Лит. артистикэ, 1989. — 40 с.
  • Хаз ши неказ. — Кишинэу, 1957.
  • Версурь. — Кишинэу, 1969.
  • Кэрциле ши рэботул анилор. — Кишинэу, 1969.

Напишите отзыв о статье "Лупан, Андрей Павлович"

Литература

  • Портной Р. М. Андрей Лупан. — Кишинёв, 1959.
  • Очерк истории молдавской советской литературы. — М., 1963.
  • Макаров А. Н. Человеку о человеке. Избранные статьи. — М., 1971.
  • Дрейзлер М. [web.archive.org/web/20100109005934/www.nm.md/daily/article/2002/02/15/0703.html …Не тяготился ношею своей] // Независимая Молдова. — 15.02.2002.

Примечания

  1. [www.dorledor.info/magazin/index.php?mag_id=55&art_id=628&pg_no=1 Николай Савостин «Жена поэта: суровый роман»]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12939 Лупан, Андрей Павлович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.biblus.ru/Default.aspx?auth=1b099j8 Лупан, Андрей Павлович] в каталоге «Библус»

Отрывок, характеризующий Лупан, Андрей Павлович

– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.