Луций Аниций Галл
| Луций Аниций Галл |
Луций Аниций Галл (лат. Lucius Anicius Gallus; II век до н. э.) — древнеримский политический деятель из плебейского рода Анициев, консул 160 года до н. э.
Луций Аниций происходил из Пренесте и был homo novus: его предки не занимали курульные должности в Риме. В 168 году до н. э. он стал претором с кругом полномочий, охватывавшим дела иноземцев и выполнение особых поручений сената[1]. Поскольку в это время шла Третья Македонская война, Аниция отправили на Балканы против иллирийского царя Гентия, союзника Македонии. Претор сразу двинулся на столицу Иллирии — город Скодру, разбил защитников под его стенами и заставил царя сдаться. Таким образом, он закончил войну всего за 30 дней[2].
Затем Луций Аниций занял Эпир, где сильны были позиции сторонников Персея. Вернувшись в Скодру, он объявил иллирийцам о предоставлении им свободы и совместно с присланной сенатом комиссией организовал новый порядок в регионе. В 167 году до н. э. он вернулся в Рим и здесь был удостоен триумфа[3].
В 160 году до н. э. Луций Аниций стал консулом; его коллегой был Марк Корнелий Цетег[4]. В 154 году он упоминается среди десяти послов в Азию, пытавшихся заставить Прусия Вифинского прекратить войну с Пергамом[5]. Дальнейшая судьба Луция Аниция неизвестна.
Напишите отзыв о статье "Луций Аниций Галл"
Примечания
Отрывок, характеризующий Луций Аниций Галл
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
