Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)
Луций Кальпурний Пизон Цезонин лат. Lucius Calpurnius Piso Cesoninus | ||
| ||
---|---|---|
112 до н. э. | ||
Рождение: | около 155 до н. э. | |
Смерть: | 107 до н. э. | |
Род: | Кальпурнии Пизоны | |
Отец: | Луций Кальпурний Пизон Цезонин | |
Дети: | Луций Кальпурний Пизон Цезонин |
Луций Кальпурний Пизон Цезонин (лат. Lucius Calpurnius Piso Cesoninus; около 155—107 гг. до н. э.) — древнеримский политик, консул 112 до н. э.
Отцом Цезонина был консул 148 года того же имени. Около 115 до н. э., вероятно, он был назначен претором Азии. В 112 до н. э. Цезонин стал консулом[1]. В своё консульство он установил границы между критскими городами Итаном и Иерапитной. Под председательством Цезонина сенат принял постановление о коллегиях греческих мастеров. После претуры и консульства или проконсульства он был привлечен Гаем Клавдием Пульхром к суду за вымогательство в провинции и, скорее всего, был оправдан[2]. В 107 до н. э. Цезонин был легатом Луция Кассия Лонгина в Трансальпийской Галлии, где участвовал в сражении с тигуринами и погиб[3].
Напишите отзыв о статье "Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ Пасхальная хроника
- ↑ Валерий Максим. Factorum et dictorum memorabilium libri novem. VII. 1. 6.
- ↑ Аппиан. Кельтика. 3.
Ссылки
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=613 Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
Отрывок, характеризующий Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.