Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Луций Кальпурний Пизон Цезонин
лат. Lucius Calpurnius Piso Cesoninus
Консул
112 до н. э.
 
Рождение: около 155 до н. э.
Смерть: 107 до н. э.(-107)
Род: Кальпурнии Пизоны
Отец: Луций Кальпурний Пизон Цезонин
Дети: Луций Кальпурний Пизон Цезонин

Луций Кальпурний Пизон Цезонин (лат. Lucius Calpurnius Piso Cesoninus; около 155—107 гг. до н. э.) — древнеримский политик, консул 112 до н. э.

Отцом Цезонина был консул 148 года того же имени. Около 115 до н. э., вероятно, он был назначен претором Азии. В 112 до н. э. Цезонин стал консулом[1]. В своё консульство он установил границы между критскими городами Итаном и Иерапитной. Под председательством Цезонина сенат принял постановление о коллегиях греческих мастеров. После претуры и консульства или проконсульства он был привлечен Гаем Клавдием Пульхром к суду за вымогательство в провинции и, скорее всего, был оправдан[2]. В 107 до н. э. Цезонин был легатом Луция Кассия Лонгина в Трансальпийской Галлии, где участвовал в сражении с тигуринами и погиб[3].

Напишите отзыв о статье "Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)"



Примечания

  1. Пасхальная хроника
  2. Валерий Максим. Factorum et dictorum memorabilium libri novem. VII. 1. 6.
  3. Аппиан. Кельтика. 3.

Ссылки

  • [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=613 Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].

Отрывок, характеризующий Луций Кальпурний Пизон Цезонин (консул 112 года до н. э.)

– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.