Луций Корнелий Лентул (консул 327 года до н. э.)
| Луций Корнелий Лентул лат. Lucius Cornelius Lentulus | ||
| ||
|---|---|---|
| 327 до н. э. | ||
| Род: | Корнелии Лентулы | |
| Отец: | Луций Корнелий Лентул | |
Луций Корнелий Лентул (лат. Lucius Cornelius Lentulus) — консул Древнего Рима 327 года до н. э.
Луций Корнелий происходил из древнего патрицианского рода Корнелиев. Его отцом был Луций Корнелий Лентул, единственный сенатор, выступавший против подкупа галльского вождя Бренна, который в 387 до н. э. подступил к Риму[1].
В 327 году до н. э. Луций Корнелий стал консулом совместно с Квинтом Публилием Филоном. Пока Квинт Публилий воевал против греков, Луций Корнелий стоял с войском в Кампании, прикрывая Рим от возможного нападения самнитов[2].
Во время Кавдинской кампании 321 год до н. э. Луций Корнелий был легатом. Он был тем, кто посоветовал консулам принять условия врага и, таким образом, спасти римское войско, попавшее в окружение в Кавдинском ущелье[1]. По одной из версий, которую приводит Ливий, в следующем году Луций Корнелий, назначенный диктатором, разбил самнитов при Луцерии, таким образом, отомстив за позор под Кавдием[3]. Но по другой версии поражение самнитам нанесли консулы. Тем не менее потомки Луция Корнелия, приписывавшие эту победу именно ему, впоследствии добавляли к своему имени агномен Кавдин.
Напишите отзыв о статье "Луций Корнелий Лентул (консул 327 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ 1 2 Тит Ливий. История от основания города, IX, 4: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, VIII, 22: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, IX, 15: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
Ссылки
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/739?rgn=full+text;view=image Луций Корнелий Лентул (консул 327 года до н. э.)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Луций Корнелий Лентул (консул 327 года до н. э.)
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
