Луций Манлий Торкват
| Луций Манлий Торкват Lucius Manlius Torquatus | |
| Консул 65 года до н. э. | |
|---|---|
| Смерть: | 47 до н. э. |
| Род: | Манлии |
| Отец: | Луций Манлий Торкват |
| Супруга: | Лавиния |
| Дети: | Луций Манлий Торкват |
Луций Манлий Торкват (лат. Lucius Manlius Torquatus, ум. 47 до н. э.) — древнеримский политик, консул 65 года до н. э.
Представитель рода Манлиев. В 80-х годах предположительно служил под командованием Суллы. В 65 году стал консулом вместе с Луцием Аврелием Коттой вместо избранных, но отстранённых от должности по обвинению в массовом подкупе Публия Автрония Пета и Публия Корнелия Суллы. Активная фаза первого заговора Катилины была запланирована на 1 января 65 года — день вступления консулов в должность. Заговорщики планировали убить Торквата и Котту, но заговор не удался.
В должности проконсула Торкват управлял Македонией, а затем по предложению Цицерона сенат дал ему титул императора. Торкват поддержал Цицерона в подавлении заговора Катилины в 63 году и не отвернулся от него после изгнания Цицерона из Рима в 58 году.
В гражданской войне 49—45 до н. э. встал на сторону Помпея и в 47 году погиб в Северной Африке.
Торкват был достаточно известен как оратор. Его стиль характеризовался изяществом и изысканностью[1], а благодаря своей начитанности он также славился как эрудит[2]. Кроме того, Торквата хвалили за то, что он вёл «достойный и безупречный образ жизни»[2].
Напишите отзыв о статье "Луций Манлий Торкват"
Примечания
Ссылки
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0003.001/1173?rgn=full+text;view=image Луций Манлий Торкват] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
Отрывок, характеризующий Луций Манлий Торкват
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
